— Извините! — прерывает милиционер. — Время кончилось.
Комната для свидания пуста. Мы даже не заметили, как всех увели. И приходила ли мать Руслана.
— Пора домой! — мрачно шутит милиционер и поправляет кобуру. — И так больше всех разговаривали, орали на всю комнату.
— Учил его!
— Разве не понимаем…
Я целуюсь с Женькой, с Яшкой.
Меня ведут длинными коридорами к двери с глазком.
На стене дребезжит электрический звонок. Первым поднимается обвинитель, за ним, двигая стульями, зрители и мы, подсудимые.
— Суд идет!
Из двери в стене выходит женщина с усталыми красными глазами, поднимается на помост, садится в кресло с высокой резной спинкой. По обе стороны от неё на табуреты присаживаются заседатели, тоже женщины. Одна молодая, полногрудая, в вязаной домашней кофточке. Другая в кителе железнодорожника. Три женщины смотрят на нас с сочувствием, судья вздыхает и начинает читать дело.
Я слушаю её голос точно в полусне. Я думаю о себе в третьем лице, как о ком-то другом. Рядом Руслан. Он тоже чужой. Голова острижена под машинку, смешно торчат уши, а нос, как у хищной ласки, двигается, будто принюхивается.
Потом у нас спрашивают фамилии, адреса, возраст. Нас спрашивали об этом много раз, и опять те же вопросы. Быстрее бы кончалось!
Обвинитель говорит долго, невыразительно.
«Кто социально злостный тип? — думаю я. — Посягательство на гражданскую собственность? Во даёт! Попытка к побегу? Чего он несёт? Израсходован патрон. Старик милиционер подумал, что я убегаю от него, и выстрелил… Нашли кому верить!»
Наконец обвинитель замолкает. Вызывают свидетелей. Пострадавшую.
— Простите вы их за ради бога! — просит она судью. — Молодо — зелено. Вон тот, бледный, который помогал сыну посылку собирать.
— Это к делу не относится, — говорит судья и трёт рукой глаза. — Мы обязаны разобраться по закону. Сейчас время такое, бабушка, давать спуску ворам нельзя!
— Оно конечно! Воровать — грех! — соглашается старушка. — Но они всё, как есть всё, вернули.
— Факт преступления налицо. Закон есть закон.
— Отпустите! — раздаётся просительный голос Сашки. Он сидит в первом ряду стульев и смотрит в глаза судье. Задабривает.
Я смотрю украдкой на Руслана. Он ищет в зале кого-то глазами.
— Мать, что ли? — говорю я. — Она около двери. Передачку принесла.
— Двуличного, — отвечает Руслан.
— Его нет! Не пришёл.
— Мы Двуличного на путь истинный наставим!
— Больше не будут! — опять ноет на весь зал Сашка.
— Предупреждаю! — говорит судья, стуча карандашом по столу. — Если ты, мальчик, не прекратишь, попрошу вывести тебя!
