Некоторое время они молча ели, не жалея запасов. Запасы им были не нужны в любом случае. Уж охрана-то об этом позаботится.
Что он будет делать дома? Ведь ничего же не знает о том мире. Знает лишь то, что магии там почему-то нет. Зато есть телевизор. В котором горят какие-то лампы, и оттого он показывает. Есть машины, в которых почему-то ревет Мотор и выдыхает вонючий дым. Есть велосипеды, на которых нужно ездить, крутя педали. Как мало он помнит о доме! Что он будет делать, не зная абсолютно ничего? Как сможет объяснить свое семнадцатилетнее отсутствие? Как он вообще сумеет доказать, что он это именно он? По следу от отцовского ремня?
Безумие. Но разве не была безумием вся его предыдущая жизнь? Он умеет драться. Кулаками и языком. Он будет снова прокладывать себе путь. Куда? Потом выяснит.
Рывком встал, отметая все свои сомнения, жестом скинул защитное заклятье.
— Ты поела? Готова к заклятью?
Вместо ответа она поднялась, подошла к нему и трогательно ткнулась головой ему в грудь.
— Ты уверена? Может, найдем девчонку какую, спасем от жреческого ножа, накупим игрушек, сладостей…
— Перестань. Ты ж не такой. Тебе же так же тяжело будет убивать и ту девчонку. Так зачем тратить время?
— Я вернусь, я тебе обещаю. Поэтому — держись и не умирай! — он не знает, что еще сказать, он не умеет ободрять. Он говорит что приходит в голову и молчит, когда слова вновь кончаются.
А что еще можно сказать? Все уже было давным-давно сказано.
Он вошел в круг, поднял лежащий посох, вытащил из сумки золотой медальон с крупным рубином. Если бы здесь прошел человек и развел бы костер из суковатой сухой палки с непонятным цветком на одном конце — магу пришлось бы заново начинать заклятье.
Но — обошлось. Он встал в центр оксограммы, надел медальон, ударил посохом в землю. Сухая палка моментально стала толще, пошла почками, распустился засохший цветок. Маг поманил пальцем девушку. Она подошла.
— Ты меня любишь?
— Что, ритуал уже начался?
— Еще нет, но прежде ответь на вопрос: ты меня точно любишь?
— Ну да, конечно.
Он тяжело вздохнул. Закрыл глаза. И перед ним снова появился желтый пергамент с кривыми йезами заклятья.
— Он-дори-он-дори — нараспев, чуть слышно начал он произносить заклятье, ощущая как в левой, свободной руке появляется кривой кинжал. — Нидо-отли-шон.
Глаза девушки уже затуманились — заклятье убаюкало сознание, унесло в сладкий мир снов.
— Лиад оис. Хато, — кинжал вошел чуть ниже сердца. Не до конца. Оставляя шанс.
