Она легла, ее лицо было всего в нескольких дюймах от его лица.
– Не отпускай меня, и я все расскажу.
Она поведала ему о письмах и требованиях. О мольбе, с которой обращалась к ней ее мать. О броши и застежке.
– Я надеялась, что с помощью застежки смогу отыскать место, где он удерживает ее. Я шла по пятам за тем мужчиной, но когда я вернулась, вы ожидали меня. Теперь уже поздно, я уверена.
Аманда чувствовала его дыхание. Его объятие не ослабло ни на мгновение.
– Тебя шантажировали.
– Он не требовал от меня денег.
– Он требовал от тебя совершения неблаговидного поступка и угрожал причинить вред в случае отказа. Это и есть шантаж.
– Вряд ли в суде обратят на это внимание.
Как бы ни были они близки, последствия содеянного ею создавали некое пространство пустоты между ними. Она не могла представить, какие мысли в данный момент бродят у него в голове.
– Мне не следовало тебе рассказывать.
– Я должен был узнать.
Возможно, он надеялся, что ее слова опровергнут его худшие опасения, спасут его гордость и самолюбие. Однако теперь он столкнулся с реальной ценой знания правды.
Она потянулась, чтобы поцеловать его.
– Ну вот, теперь ты знаешь все, а мне стало легче. Я пойму, если ты будешь вынужден…
– Нет, об этом речь не идет. Я найду другой способ.
Ей так хотелось верить, что есть какой-то другой способ, на что оставалось совсем мало надежды. Она прижалась к нему, пытаясь забыться в его объятиях. Это было главным, что он мог дать ей сегодня.
Они проснулись рано утром, оделись и спустились к завтраку. Все домашние знали о странной гостье герцога, поэтому никакой нужды в особых предосторожностях не возникло.
Габриэль просмотрел почту. Аманда выпила кофе. Полчаса домашней уютной обстановки вызвали у нее улыбку. Вот она завтракает в герцогском доме и ведет себя как настоящая леди, делая вид, что мужчина, сидящий напротив нее, не держит в своих руках ее судьбу.
Она спокойно наблюдала за тем, как он занимается повседневными делами. Если бы перед ней сидел не герцог, не пэр Англии, не джентльмен, связанный законами чести, не великий соблазнитель, познавший множество женщин, гораздо более привлекательных, чем она, тогда, может быть, ей удалось бы уговорить его позволить ей бежать. Однако все обстояло с точностью до наоборот.
И в то же время она не хотела, чтобы он стал другим, более покладистым.
Наконец он отложил в сторону письма.
– У меня есть план.
– Даже боюсь спрашивать какой.
Его взгляд, устремленный на нее, был полон сочувствия и решимости.
