Случай с Николаи, несомненно, был из тех, когда многие из считающих себя просвещенными людей не в состоянии преодолеть свое естественное нежелание сообщать публике детали, касающиеся приступов столь своеобразной болезни. Что такие болезни существуют и кончаются фатально, сомнения нет, хотя никоим образом нельзя предположить, что симптом, важный для настоящей дискуссии, во всех случаях обусловлен одной и той же причиной.
Доктор Гибберт, который столь же гениально, сколь и философски исследовал эту тему, рассмотрел данный вопрос также и с медицинской точки зрения. Это наука, к которой у нас нет претензий, однако точность деталей при нашем поверхностном исследовании не может быть воспроизведена из-за недостатка места даже для продолжения наших рассуждений. Посещение призраков описано этим ученым джентльменом как нечто присущее разнообразным расстройствам. В частности, он указывает, что этот симптом имеет место не только у полнокровных людей, как в случае с известным пруссаком, о котором мы только что упоминали, но часто и у чахоточных, и обычно ассоциируется с различными видами лихорадки, как правило сопровождающимися воспалениями мозга, а также сильным возбуждением нервной системы, и связанными, кроме того, с ипохондрией и, наконец, в некоторых случаях, с подагрой, а иногда — с эффектами возбуждения под действием некоторых газов. Во всех этих случаях, видимо, должна иметь место патологическая чувствительность с сопутствующим ей симптомом, хотя и неточным в медицинском определении, но показательным для ряда заболеваний.
Очень необычные и интересные примеры отмеченных доктором Гиббертом сочетаний опасного фактического заболевания с появлением призраков приводит недавно скончавшийся доктор Грегори из Эдинбурга, человек весьма культурный и высокообразованный. Он порой ссылался на эти примеры и в своих лекциях. Одна из этих историй была такова: пациент доктора Грегори, человек, как можно понять, высокого ранга, попросил у него совета, сделав следующее весьма необычное заявление. Вот какова была его жалоба. «У меня есть привычка, — сказал он, — ужинать в пять часов, а ровно в шесть я подвергаюсь следующему ужасному посещению. Дверь комнаты, даже когда я настолько падаю духом, что запираю ее, широко распахивается, и старая карга, похожая на одну из тех, что бродят призраками по верескам Форреса, входит с нахмуренным и сердитым лицом, подходит прямо ко мне, демонстрируя злость и негодование, словно купец Абдулла из восточных сказок
