Когда слух о ссоре братьев дошел до Буриходжи, он поспешил к Алиджану. Едва завидев своего «сыночка», всплеснул руками, возмущенно воскликнул:
— Тысячу проклятий на голову такого брата!.. Тысячу проклятий!
Он взобрался на супу, уселся, свесив ноги, на курпаче и продолжал с тем же гневным пафосом:
— И что это за чудовище такое? Не признает ни отца, ни матери! Младшего братишку обидел… Да и что можно ожидать от человека, способного отречься от своих родных? — Буриходжа, надо полагать, имел в виду себя. — Бой-бой, что же это делается на свете!.. — заметив, что Алиджан в нерешительности мнется возле супы, он жестом предложил ему сесть и снова заговорил сдавленным шепотом: — Ничего, сынок мой, Алиходжа, не горюй. Твой брат отвернулся от нас, он злой, черствый, душа у него черная, как ночь, — я слыхивал, что свой заработок он тратит на дела, запрещенные шариатом!.. Пусть же аллах покарает его! А ты послушный сын, почитаешь отца и мать — бог тебя вознаградит… Не горюй, сынок, пока я жив — есть кому о тебе позаботиться. Было бы у меня десять сыновей — я бы всех десять окружил заботами! Ты, сынок, молод, а у молодых богатство еще в земле зарыто. Все у тебя впереди. В твои-то годы, помню, мы такие пирушки закатывали, устраивали гапы,[32] бузу[33] хлестали… Молодость, молодость!
В это время от соседки вернулась Халниса-хола. Буриходжа, небрежно поздоровавшись с ней, опять принялся возмущаться:
— Ох, до сих пор не могу успокоиться. Когда же, наконец, угомонится твой старший, перестанет помыкать Алиходжой? Велика беда — мальчик не хочет быть простым рабочим! Другого дела для него не найдется, что-ли?.. А этот… пристал с ножом к горлу: на завод, на завод! Что Алиходжа не видел на этом заводе?.. Не брат — прямо тиран какой-то. Что ему надо от мальчика? Пока я жив — есть кому позаботиться об Алиходже, моем сыночке…
Хотя Халниса-хола и пропустила половину этой речи мимо ушей, но все же поспешила наставительно заметить:
— Слушай, сынок, и запоминай: отец добра тебе хочет. Жизнь наша — мгновение; ты уж уважь нашу старость, веди себя посмирней, не задирайся ни с кем…
Алиджан, сидевший с опущенной головой, тяжело вздохнул — все эти разговоры надоели ему не меньше, чем нравоучения брата.
Буриходжа приходился родичем отцу Валиджана и Алиджана. После смерти мужа Халниса-хола оказалась единственной владелицей большого дома на окраине города, большого фруктового сада — одной трудно было управляться с таким хозяйством, а дети сами еще нуждались в заботе. И, провдовствовав два года, она согласилась стать женой Буриходжи, хотя у того уже имелась семья. По-разному судачили люди об этой женитьбе: одни говорили, что Буриходже, видать, опостылела первая жена, Джария, другие уверяли, что Буриходжа из тех, кто отведал змеиного сала, он себе на уме и женился на вдове, чтобы прибрать к рукам доходный сад.
