— Маша, — одернул ее Димка. — Я сам с ним переговорю и все улажу. Слышишь?
Бесполезно. Маша уже завелась.
— Аня, дорогая, себя надо уважать и любить! Ты у себя одна. Тот, кто действительно любит, никогда не причинит боли.
— Я все понимаю, но… — она снова запнулась и беспомощно развела руками. Потом спохватилась и вновь прикрыла синяк ладонью. На нее было больно смотреть. — Сейчас так сложно жить без поддержки, а Виталик, он… Хоть деньги приносит, оплачивает обучение мое, я одна не справлюсь…
— Да уж… Сколько раз я слышала такие отговорки: «какой-никакой, зато свой», «лучше не найду», «не брошу, он мой, я его люблю» и так далее. А он любит? Если руку поднял — бежать надо, а не оправдывать. Я так понимаю, детей нет?
— Нет.
— Так чего ты ждешь?! Хочешь полностью зависеть от него? Хочешь, чтобы дети видели такую модель отношений и считали это нормой?! И сколько еще таких несчастных? Все молчат и терпят, поэтому общество и считает, что так и должно быть, что это правильно! Но если уйдет одна, потом уйдет другая, а за ними и остальные, то многие задумаются, прежде чем бить женщину и так самоутверждаться.
Слова произвели на Аню впечатление. Она даже забыла о синяке и сидела теперь, подперев подбородок рукой, слушала с открытым ртом. Под конец Машиной речи из ее глаз брызнули слезы.
— Я… я, конечно, понимаю, что это нехорошо, но… Я не могу так просто взять и уйти! Это очень сложно — все резко обрубать и начинать с нуля. Я боюсь не справиться… Но и терпеть тоже не могу, а навязываться к кому-то и просить помощи для меня хуже некуда. Не буду же я постоянно скрываться от насилия. Не Виталька, так кто-то другой. Меня даже в школе мальчики били.
— Вот, наконец-то ты мыслишь в правильном направлении. Прятаться — не выход, надо с этим бороться!
— Маша! — вновь попытался одернуть ее Димка, но проще было сдвинуть гору.
— Все, сопли вытирай и иди ко мне на занятия по каратэ. Я тебя даже бесплатно потренирую. Будешь учиться защищаться. Не можешь сразу уйти — значит, учись давать отпор. Пусть знают, что мы тоже можем дать сдачи!
Не успела Маша договорить, как услышала аплодисменты. Оказывается, пока она здесь распиналась, возле их столика успели собраться официантки и несколько зевак. Только сейчас осознала, что говорила слишком эмоционально и громко, зато внезапно произвела эффект. Аня перестала хлюпать носом и смотрела на нее в немом восхищении, официантки начали спрашивать, что такое каратэ и сколько стоит занятие. Знакомый охранник топтался у дверей и смотрел с еще большим недовольством. А Питькин вообще сидел в замешательстве, правда, один уголок губ был приподнят в улыбке. Да, что-то она разошлась, сама от себя не ожидала. Видимо, подействовала злость на этого мерзкого Виталика. Хотя, чему удивляться? Если ума хватило пристать к девушке в темном переулке, то что ему стоит обидеть близкого человека?
