Принц на белой «оке» - Тата Златова

Нет, нет, нет, этого просто не может быть! Идиотка. Господи, какая же она идиотка! Мало того, что не сразу узнала Димку, так еще и позволила ему себя обнимать! Злости не было предела. Сбежала прямо с вечеринки и так сильно торопилась, что чуть не подвернула ногу на непривычно высоких каблуках.

— Подожди! — послышалось вдогонку. Мужской голос не заглушила даже клубная музыка. Яркие блики цветомузыки скользнули по знакомому лицу. Лицу, которое хотелось забыть, но безжалостная память против воли воскресила картинки из прошлого.

Сырой, промозглый день. Липкий туман окутывает и, кажется, въедается в кожу. Маша держится из последних сил. Внизу — зияющая пропасть, одно неверное движение — и проглотит. Навсегда. Судорожное, отрывистое дыхание смешивается с холодным дыханием ноября. Осень. Наверное, это последнее, что она увидит — пожухлые верхушки деревьев, густой туман и тяжелые конструкции, покрытые тонкой коркой льда. И — темно-карие глаза, притягательные, манящие, которые вот-вот затянут в свой бездонный омут. Его глаза.

И сейчас эти самые глаза смотрели на нее недоуменно, словно ничего тогда не случилось, словно ее несостоявшаяся гибель — всего лишь плод чьей-то бурной фантазии. Ну, Димка, ну подожди, она тебе еще припомнит эту подлость!

— Постой, малыш! — Горячая ладонь коснулась ее локтя, заставляя остановиться.

— Никакой я тебе не малыш! — отрезала таким тоном, что любой другой уже перешел бы на противоположную сторону улицы. Каратистов злить нельзя, особенно Машу, ибо чревато. Но Димка, похоже, не подозревает о ее талантах в боевых искусствах. Что ж, это поправимо!

— Ладно. Продиктуешь свой номер до конца? Смотри, я все запомнил. Восемь, девятьсот двадцать девять, девятьсот девяносто один… А дальше?

Он тщетно пытался вернуться к недавнему разговору. А Маша смотрела на него и чуть ли не крутила пальцем у виска. Этот парень действительно глупый или притворяется? Пять минут назад она еще не знала, кто перед ней, поэтому и вела себя доброжелательно. А теперь, когда все стало ясно, готова убить его на месте! Только он, видимо, надеется на примирение. Наивный.

Отстранилась от него и предостерегающе протянула руки:

— Не подходи!

— Почему? Что случилось?

Тело пронзила нервная дрожь. Ступни заболели невыносимо — все-таки не каждый день носит туфли, еще и на таком высоком каблуке! — и Маша, наклонившись, стянула шпильки.

— Убирайся подальше!.. — прорычала с ненавистью, на которую была только способна. Но бывший возлюбленный, похоже, не впечатлился.