— Говорите, месье Ренке.
— Прошу меня извинить, но лучше, чтобы вы знали. — Он бросил досадливый взгляд в сторону Эспри Лепара. — В некоторых из них утверждается, что по вечерам был виден свет…
— Какой свет?
— Вы не представляете, месье Жиль, что такое провинция. Здесь чего не знают, то выдумывают. Короче, говорят, что кто-то ходил с лампой между вашей спальней и спальней вашей тетки. Одним словом, что вы с ней… И делают соответствующие выводы. Поймите, вы — наследник Октава Мовуазена. И как только люди сочли, что настал момент броситься на вас…
— Что вы советуете предпринять?
— Не знаю… Нет, не знаю.
Но произнес Ренке эти слова с видом человека, который кое-что придумал. В самом деле, для приличия помолчав и раскурив наконец трубку, он отвел глаза и рискнул:
— Совершенно очевидно, что если б эти господа согласились… Они ведь все заодно, не так ли? Каждый имеет влияние на остальных. Могу вам, в частности, сообщить, что нынче вечером прокурор обедает у месье Пену-Рато, а нотариус Эрвино, невзирая на подагру, отправился…
— Если моего дядю убили…
— Я убежден, что его убили.
— Самое простое — найти убийцу, верно?
Ренке заерзал на стуле. Вздохнул. Сделал несколько затяжек. Итак, он битый час говорил впустую! Жиль ничего не понял! А ведь инспектор постарался расставить все точки над «i».
Он резко поднялся.
— Разумеется… Но подлинного ли убийцу найдут?.. А теперь мне пора. Иногда начальник звонит мне по вечерам. Если меня не окажется дома… Все останется между нами, так ведь, месье Мовуазен? Если что-нибудь узнаю, записку на набережную Урсулинок посылать не буду, — это становится слишком опасно, — а просто предупрежу месье или мадам Лепар.
— Еще рюмочку ликера! — машинально предложил тесть Жиля. — Ну, пожалуйста! Он у меня не крепкий.
С минуту Жиль и отец Алисы посидели в гостиной одни, не зная, что сказать друг другу. Потом Жиль приоткрыл дверь.
— Алиса!
Она прибежала из кухни. За нею появилась ее мать.
— Опять неприятности?
— Не знаю.
Жиль глянул на Эспри Лепара — молчите!
— Мне надо отлучиться по делу. Вернусь через час.
— Но на улице льет как из ведра!
— Неважно.
Мокрый с головы до ног, Жиль выбрался на Городскую площадь, но так и не вспомнил, где дом Армандины: он был у нее только раз, в день поминовения, когда молодая женщина буквально похитила его у выхода с кладбища. Ему пришлось зажечь несколько спичек, чтобы разглядеть номера на домах. Номер 37 оказался кокетливым новеньким особнячком, на втором этаже которого сквозь розовые гардины пробивался свет.
