Горькие шанежки | страница 16

— Так огороды ж за выемкой, — тихо сказал дед, косясь на бабку, хлопотавшую у печки. — А ты говорил, что близко ходили.

— Соврал, значит? — прямо спросил дядька.

Шурка склонился к столу, чувствуя, что теперь-то уже от стыда собираются слезы. Но тут на его голову легла широкая ладонь деда.

— Это он заплутался маленько, — сказал дед. — Дороги завсегда незаметно уводят. Вот и они с Петькой перемахнули через сопку. Бывает!

— Бывает, — усмехнулся и дядька Клим. — Ладно, Шурка, не кисни. Вот Виктор со школой управится, я отпуск возьму, махнем на речку Марусинку. Это в самых сопках, раз в десять подальше, чем ты сегодня ходил. Будем ленков ловить, хариусов. Пойдешь с нами?

Глянув на Клима заблестевшими враз глазами, Шурка только кивнул…

Одолев еще кружку молока, он выбрался из-за стола, подошел к мешку и стал выбирать стебли потолще.

— Деда, я Семушке кислицы снесу…

— Неси, что ж.

Набрав толстый пучок, Шурка побежал через сад к знакомой дыре в ограде. Под деревьями было сумрачно от теней, и, выбравшись на покос, Шурка даже зажмурился от яркого света. И вместе с теплом солнца почувствовал в себе огромную радость — оттого что столько видел в этот день, и что бабка с дедом хоть и отругали его маленько, а сами добрые-добрые, и что скоро пойдет он в далекий поход на речку Марусинку вместе с дядьками, рядом с которыми никто на свете не страшен…

И не зная, как выплеснуть эту свою радость, какой дать ей ход, он закричал торжествующе, высоко подпрыгнул с пучком кислицы в руках и пустился бегом к дому соседей.

Стадо Семушка пригнал в сумерках… В тот час из низинок, от пади разливался по округе туман. В деревне за озером играла гармошка, слышалась песня.

Семушка крепко устал. Да и то: целый день бегал за коровами, до хрипоты накричался на них, непутевых. Он вяло похлебал щей, запил их молоком и лег в сенях на самодельном топчане. Укрылся овчинной шубой и сразу же заснул, будто в яму провалился.

Июньские ночи короткие. А эта и по календарю короче других. И в эту-то ночь привиделся Семушке удивительный сон…

Обратился он, вроде бы, в птицу. Взмахнул руками, как крыльями, и стал подниматься вверх. К самому поднебесью. И так высоко поднялся, что дух перехватило. Но и хорошо же ему, интересно было там, наверху.

С высоты рассмотрел он покосную равнину с лиманами, холмы и перелески на выпасах. Увидел под собой строгую линию железной дороги. С обеих сторон к ней лепились дома полустанка: четыре сбились кучкой у переезда, а один темнел крышей чуть в стороне. Это была станция. Против нее — за линией — увидел Семушка и свой дом на две квартиры, и большую избу соседей — стариков Орловых…