После чего, пустилась на утек, но кто-то выставил ногу и та растянулась по полу.
Девчонки из моего «особого» были готовы учинить над дерзкой малолеткой, которую на эту акцию наверняка подбила какая-то старшеклассница, самосуд.
От которого «пятачка» спасла подлетевшая к ней и поднявшая ее на ноги за ухо, воспитатель. И утащила ее куда-то, под громкие стоны:
— Ай-ай-ай, больно! Отпустите!
— Это еще не больно! Больно будет потом, — пообещала той воспитатель.
Я снял с волос и формы, мясо и картошку, которой столь «любезно» меня угостили и тяжело вздохнул, под взглядами, которыми на меня смотрели присутствующие за столом.
Вернувшись в себе, скинул испачканную форму и хотел было отправится в душ, когда Яна меня спросила:
— В ванну идешь?
— В душ, — ответил я, — сегодня не моя очередь принимать ванну.
Ванн на этаже всего две, так что воспитанницы пользуются ими по графику.
— Погоди, я сейчас все улажу! — сказала она и куда-то улетела, а через минуту вернулась с какой-то застенчивой на вид девочкой, как я понял, одной из тех, нормальных, которые недостаточно хорошо учились, для поступления в «обычные» классы, но чьи родители очень хотели, чтобы их чадо окончило именно это учебное заведение.
— Я тебе говорю, что это — для нашей Кайи! — сказала Яна, похлопывая ту по плечу, — ей нужна сегодня ванна!
— Ну ладно, я не против, — не смогла сказать «нет» та, после чего, Яна выпроводила ее из комнаты.
— Красотуля, — уселась радом со мной Яна, — ты меня угостила сегодня ужином, а я человек благодарный, давай я тебе потру спинку в ванной.
— Делай, что хочешь, — просто ответил я, у меня сильно разболелась голова, из-за погоды и всего того треша, что произошел за последнее время.
Оксана отсутствовала в комнате, иначе, будь она тут, у нее нашлась бы парочка-другая ехидных фраз о нашей совместной помывке.
В ванной. Лежу, расслабившись в воде, слушая, как струя наполняет ванну. В другом углу сидит Яна.
Рассматриваю ее. Я, само собой, и раньше видел обнаженных воспитанниц, когда был в душе или переодевался, но все мельком, торопясь на построение.
Теперь же могу неторопливо рассматривать то, что для меня, в прошлой жизни, было совершеннейшим табу. Голая несовершеннолетняя девочка.
Ничего особенного, с точки зрения «прекрасного» я не увидел. Худая, можно сказать тощая, не особо симпатичная, с маленькой грудью. Совсем не в моем вкусе, хотя к девочкам меня теперь не тянет, но уверен, что мимо Яны, в прошлой жизни, я бы прошел, даже не обернувшись.
