Кайа #4 - Александр Алексеевич Иванов

Едва успев стереть свои потожировые следы с корпуса видеофона и вытащить из него батарею, как…

— Кайа…? — услышал я позади голос тетушки, заставивший меня едва заметно дернуться от неожиданности. — Почему ты здесь одна? Где Игорь? Он уже переговорил с Алисой?

— Нет… — ответил я, слегка повернув голову в ее сторону.

Видеофон…

Я вернул на место крышку аккумуляторного отсека (что было весьма непросто сделать из-за мелкой дрожи в руках), после чего, скосив взгляд на кадку с неким экзотическим декоративным кустом (за которую я и планировал «сбросить» аппарат), убрал видеофон с аккумулятором от него в сумочку.

— …еще не переговорил… — я, наконец, полностью обернулся к тетке, которая была не одна, а в компании с незнакомой мне гостьей этого вечера (на вид они ровесницы, а значит, вероятно, давненько приятельствуют). — Папа сказал, что их разговор затянется надолго, и велел идти, искать тебя. Ну а мне захотелось побыть немного наедине с собой…

— Ясно… — ответила моя тетка.

— Это, Кайа, моя племянница, дочь Игоря и Жени. — представила меня тетушка своей знакомой. — А это…

Честно сказать, я пропустил мимо ушей то, как там зовут представляемую мне женщину (а такая рассеянность мне совершенно несвойственна), ибо я в этот момент переключился на другое.

Страх…

Я не сумел «скинуть» видеофон, а это значит…

Страх… Страх, но не мгновенный парализующий ужас…

«Липкий» (да, липкий — это, пожалуй, верное определение этому ощущению) страх, сжимающий сердце словно бы в тисках. Тревожность, вызывающая тремор рук…

Столь знакомое мне и столь же ненавистное состояние, в котором я прожил практически половину той жизни…

Когда же это началось? Да вот тогда…!

Я вспомнил перекошенное от злости лицо своей старшей единокровной сестры и тот грандиознейший скандал, накануне дня судебного заседания, на котором меня выселили из квартиры, где до того момента я прожил практически всю жизнь…

Вот же сволочь…!

И то самое чувство страха и тревоги, впервые по-настоящему охватившее меня тогда, когда рухнул мой маленький мирок и я не знал (первые несколько часов, по крайней мере) куда мне податься…

Тогда, помнится, я впервые размышлял о том (на полном серьезе!), чтобы свести счеты со своей жизнью…

— Кайа, прекрати ворон считать! — вырвал меня из воспоминаний недовольный голос тетки.

— Извини, Мила, я задумалась… — виновато улыбнувшись, сказал я.

Знакомая тетушки лишь покачала головой, глядя на нас (ее, видимо, позабавила эта маленькая сценка).