— Ну… — ответила она.
— Вот именно! — ответил я.
Негодница уже рыдала.
— Но для тебя есть и другой путь, — я улыбнулся ей и снова слегка приобнял, она не вырывалась, — простое исключение «по собственному желанию» из Пансиона. Никакой публичной порки! Я попрошу за тебя Веру Степановну. Никакой черной метки, которая перечеркнет все твое будущее. И самое главное! Никакой каторги и пыток для твоих папы и мамы!
Та с надеждой взглянула на меня.
— Тебе-то всего надо рассказать, кто тебя попросил совершить этот гнусный поступок.
Когда она это услышала, надежда которая появилась было в ее глазах — исчезла. Она снова опустила взор в пол, ничего не ответив.
Да чем же таким испугали или что пообещали такого, что она, даже в такой ситуации не хочет сказать имя организатора?
Ладно, попробуем пойти другим путем.
— Скажи, что тебе пообещали за это дело? — спросил я.
Помолчав, она ответила.
— Мне пообещали, что если я все сделаю, то меня переведут в обычные классы и… — на этом моменте она прекратила «колоться» и замолчала.
— Кто мог тебе такое пообещать? — удивленно спросила Директриса.
— Тебя обманули, — сказал я, — никто, даже мадам Директриса, не сможет просто так перевести тебя из «особых», в обычные классы. Мы фактически учимся в другой школе, а для поступления в обычные классы тебе нужно сдать экзамены. Другого пути нет. Даже я, победив на школьной математической олимпиаде, не могу, не сдав соответствующие экзамены, попасть в те классы.
Я пожал плечами.
— Тебя обманули, воспользовавшись твоей наивностью, — продолжил я, — тебе сказали положить журнал под мой матрац?
Она задумалась, а потом, отрицательно помотала головой.
— Мне сказали, чтобы я положила брошюру в твою сумку, когда ты будешь в туалете. И чтобы я трогала ее платочком, не оставляя своих отпечатков пальцев. Но у меня этого не получилось, ты нигде не оставляла свою сумку без присмотра…
Она замолчала, уставившись на пол.
У меня по позвоночнику пробежал электрический заряд. Если бы негодница следовала инструкциям, то моя песенка была бы спета. Хрен бы я отмазался! Не хочу даже думать, чтобы было бы, когда моя Семейка узнала, что у меня нашли подобное.
Я мысленно возблагодарил свою паранойю, из-за которой я вне дома никогда не оставлял свой дипломат без присмотра, я всегда опасался того, что у меня постараются либо что-нибудь в нем найти, либо что-нибудь в него подкинуть. Кто же знал, что эта привычка так сильно поможет мне в следующей жизни?
