Я вздохнула и ускорила шаг.
Вильямина жила в покосившемся доме с кривой трубой, совсем недалеко от нас. Поэтому-то господин Маффино и поручил мне эту почетную миссию — сам торопился в графский дом, чтобы проследить за сервировкой столов.
Окно на втором этаже было занавешено красной шторой, и это был знак, что Вильямина принимает посетителей, и беспокоить ее нельзя.
Я вошла в дом и уселась на лавку возле самых дверей, поставила корзину на колени и приготовилась ждать, когда прорицательница освободится.
Мне было слышно бормотание старухи, но слов я не разобрала, да и не слишком вслушивалась. Но монотонный голос Вильямины, тепло от камина и усталость сделали свое дело, и я задремала, явственно увидев паркетный пол в доме графа, услышала музыку и голос графа — он был чем-то недоволен, и его низкий властный голос перекрыл даже дивный полонез, который исполняли музыканты.
— …так и скажи, что никогда!
Открыв глаза, я попеняла себе, что слишком много думаю о бале, раз вижу его во сне и слышу графский голос. А голос де Конмора не утихал:
— Кто согласится на такое? Кто?!
Нет, это не сон.
Я вскочила, прижимая корзину к груди. Сомнений быть не могло — этот голос я узнала бы из тысячи. У Вильямины был сам граф!
Ступени на лестнице заскрипели, я заметалась по комнате, не сообразив, что лучше всего было бы выскочить за дверь, и драгоценные секунды были упущены.
— Согласится или нет — не мое дело, красавчик! — раздался надтреснутый голос Вильямины. — Только я тебе всю правду сказала!
— Старая шарлатанка! — ответил граф грубо.
Не придумав ничего лучшего, я встала за камином, вжавшись в стену, и затаила дыхание.
Посетителем и в самом деле оказался де Конмор. Хотя он и озаботился надеть маску, я узнала его по меховому плащу, длинным черным волосам и бороде. Мое укрытие оказалось ничтожным, и как я ни пыталась остаться незамеченной, он увидел меня. Глаза из-под маски так и сверкнули, но он не замедлил шага, и не вышел — а вылетел из дома прорицательницы, хлопнув на прощанье дверью. С потолочных балок слетела сажа, и со второго этажа спустилась Вильямина — наряженная для приема знатного гостя в красную юбку с продольными черными полосами, мужской бархатный камзол — порядком засаленный и протертый на локтях, и головной платок, который она повязывала на восточный манер — тюрбаном.
Прорицательница хихикала, потирая сухонькие ладошки, и сразу высунулась в окно, провожая гостя. В комнату дохнуло холодом и свежестью снега.
