К полудню, когда все конфеты и пирожные были отправлены по назначению, я села на скамейку и вытянула гудевшие ноги. После такого и ходить будет тяжело, не то что танцевать. Танцевать… Но я ведь решила, что не пойду на прием в дом графа.
Господин Маффино появился наряженный в красный камзол, с шелковым шарфом зеленого цвета, обмотанным вокруг короткой шеи в три раза. У меня попросту рот открылся от этой картины, а господин Маффино приосанился, наслаждаясь произведенным эффектом.
— Куда это вы собрались? — только и спросила я.
— На бал, конечно же! — почти обиделся Маффино. — Я тоже приглашен. И тоже холостяк, как и милорд де Конмор. Если он намерен обзавестись невестой, может и мне повезет.
— Никто не согласится стать вашей женой, — сказала я скорбно.
— Почему это? — испугался господин Маффино. — Я в самом расцвете лет и очень недурен!
— Никто не согласится, — продолжала я, — потому что выйти за вас — это значит через два года растолстеть. Кто сможет устоять перед вашими бриошами?
— Вечно ты надо мной подшучиваешь, насмешница! — он вынул из кармана надушенный платок, приложив его к щекам и подбородку.
— Запах корицы это не перебьет, — напророчила я.
— Пора бы тебе домой, — сказал он с досадой. — Гости начнут прибывать через два часа, а ты даже не причесалась. Не забудь только забросить корзинку Вильямине.
— Не волнуйтесь, передам ей ваш подарок с наилучшими поздравлениями, — ответила я.
Вильямина была городской прорицательницей. И хотя церковь запрещала ходить к гадалкам, ведуньям, колдунам и прочей темной братии, весь город бывал у нее — разумеется, все тайно.
Что касается господина Маффино, он был ее ярым поклонником. В свое время Вильямина нагадала ему, что он разбогатеет, если отправится на юг изучать тонкое поварское искусство — так и произошло. И с тех пор он отправлял ей подарки каждый новый год, как родной мамочке.
В корзинке, что была приготовлена в этот раз, лежал хороший кусок окорока, свежее сливочное масло, круглая пшеничная булка и кулек самых лучших шоколадных конфет. Я сама делала их — с марципанами и ликерами.
Набросив накидку, я зашагала по заснеженным улицам в сторону дома. Господин Маффино был прав — я даже не причесывалась сегодня. А вот мои сестренки, наверняка, умылись сывороткой — чтобы кожа была белее, натерли волосы кусочком шелка — для блеска, и с самого утра жевали мятные пастилки для свежести дыхания. Реджи увидит меня рядом с ними и разочаруется.
