— И пропустить графский бал!? Ни за что! — Констанца надула губы.
— Нам лучше пойти на бал, потому что это шанс познакомиться с будущим мужем, — сказала Анна. — Матушка это понимает. Ведь так?
— С мужем… — пробормотала я. — Ну конечно…
— Ты сама всегда говорила, что главное — репутация, — продолжала Анна. — Если мы явимся на праздник нарядно одетые, то никто не вспомнит, что папочка не оставил нам денег.
— Он во всем виноват… — опять пробормотала я.
— Что? — не расслышала Анна.
— Говорю, что я вряд ли пойду на этот бал, — сказала я громко.
Матушка и сестры испуганно ахнули.
— Что это ты выдумала, Бланш? — возмутилась мама. — Приглашение отправлено для троих, отказываться неприлично!
— Граф заказал горы сластей в лавке господина Маффино, — сказала я, почти не покривив душой. — И делать их придется мне. Неделя работы на износ — тут же не до танцев и развлечений.
— Как жаль, — вздохнула Констанца, обнимая меня с одной стороны, а Анна, подсев с другой, поцеловала в щеку.
— Не грусти, — сказала Анна. — Мы можем тебе помогать. Я умею толочь марципан.
— В фарфоровой ступке размером с горсть, — засмеялась я. — Нет, мои дорогие сестренки, тут вы мне не помощницы. Легче сделать все самой, чем объяснять вам что и как.
— Лущить миндаль они вполне смогут, — сказала матушка.
— Мама! — вскричала Констанца. — Но от этого загрубеют пальцы! Как мы будем танцевать на балу у графа, если пальцы загрубеют? Нас примут за служанок, у которых руки в мозолях!
Я украдкой посмотрела на свои руки. Ногти коротко острижены, на ладонях — мозоли от постоянной работы пестом, и кончики пальцев шершавые. Меня и вправду можно принять за служанку.
— Все, пошла спать, — решительно поднялась я, доедая последний кусочек хлеба и стряхивая с себя обнимающихся сестер. — Господин Маффино просил прийти завтра пораньше.
Сестры засуетились, высказывая нежную заботу — каждая поцеловала меня на ночь, пожелав спокойных снов, и пообещала не шуметь, потому что они-то точно не смогут уснуть в эту ночь от волнения.
Оставив сестер волноваться на первом этаже, я поднялась на второй, где находились спальни, и разобрала постель, взбив перину и подушки. Я уже переоделась в ночную рубашку и готовилась нырнуть под одеяло, когда пришла матушка.
— Что-то случилось, Бланш? — спросила она.
— Нет, все хорошо, мама, — ответила я, надевая чепец.
— Кого ты обманываешь? — спросила она. — Ты как пришла, ни разу не улыбнулась. Что-то произошло?
— Совсем ничего, — мне даже не пришлось лгать, потому что и в самом деле — поцелуй и непристойное предложение от графа Конмора не заслуживали никакого внимания.
