— Предупреждаю, — продолжил он, яростно почёсываясь везде, даже в интимных закоулках. — Транспорт в райцентр сегодня не ждите.
Перетятько бы тоже почесался, что он и делал втихаря, пока они тряслись в грузовике, но так вот, почёсывать срам при народе он никогда бы не осмелился. «Деревня, деревня», — усмехнулся гордый житель столицы района, отвлекаясь от зуда под животом посредством сжатия челюстей.
— Откуда вы знаете о транспорте? — спросил он, оглядывая избушку в попытке увидеть телефон. — Чего-то я не вижу аппарата.
— Какой тебе чёрта аппарат! — засмеялся паромщик и закашлялся. — Где ты тут провода увидел? Ты, я гляжу, с городской психикой. Что ли, в райцентре проживаешь?
— Ага, — кивнул Перетятько.
— Сытно живёте вы там, гляжу.
— Да ничего, — сказал Перетятько, парируя прозрачную иронию демонстративными хлопками по большому голодному животу. — Своё едим. Взаймы не берём. Так что, какое у вас расписание?
— И телефон! И расписание!.. А ресторана тебе не надо? Так вот, расписание наше такое. Есть пассажиры — перебросим. Нету — покурим, отдохнём. Вот тебе и всё расписание.
Перетятько полез в карман за деньгами.
— Сколько берёте за билет-то?
— А сколько б не брали. А только вот что. Скота у вас нет, барахла немного — я вас и на лодке перевезу. Но там, понимаете, как хотите. На другом берегу я не причём, если даже вас волки слопают. Спать-то где будете? На болоте? Я же сказал, что до утра транспорт в райцентр не ожидается.
— А я и не еду, — сказала бабка, как женщина, более сообразительная в вопросах, касающихся удобства и особенно безопасности. — Я ночевать остаюсь здесь.
— Слушай мамашу, — сказал паромщик. — Она хоть и баба, а с мозгами.
Тут и Перетятько сообразил, что через реку на ночь глядя нет никакого здравого смысла. Здесь хоть избушка, и нары имеются, а там болотистая низина. Но он уж давно проголодался, и жизнь до утра без какой-то еды его совершенно не устраивала. Он затронул вопрос о пище, на что паромщик ему отвечал, что он отправляется спать в деревню, до которой четыре километра, и что они, Перетятько с мамашей, могут к нему присоединиться. Однако, заметил он, в той деревне они не найдут никакого ночлега, даже за деньги не найдут; но если, конечно, деньги хорошие… Он сделал паузу, чтоб пассажиры сообразили, что к чему, но те отвели от него глаза и поскучнели физиономиями. Такая неконкретность означала, что пассажиры хорошими деньгами либо никак не располагали, либо имели их, но скупились. Прервав свою паузу, паромщик прохладным голосом заявил, что если они не будут телиться, то успеют добраться до магазина как раз до его закрытия. Перетятько, конечно, согласился, а бабка в деревню идти отказалась. У неё, бормотнула она полувнятно, было чем заморить червячка.
