– Послушай, Николас. У меня была не самая простая жизнь. Меня предавали и подставляли. Меня пытались убить. Притом зачастую это делали те, кто называл себя моим друзьями, те, кому я больше всего доверяла. Поэтому – нет, я не верю ни клятвам, ни обещаниям. Я никому не верю вообще. И если ты действительно хочешь, чтобы мы разошлись полюбовно, будь так добр, придумай по-настоящему значимые гарантии твоего молчания.
– Но я не могу жить в таких условиях! Я здесь задыхаюсь, я… – снова закричал Ник, взбешенный тем, что надежда на спасение утекает сквозь пальцы.
В кармане куртки завибрировал мобильный. Ольга поднесла аппарат к уху, услышала голос Ивана.
– Ольга Александровна, Битнер здесь, – сообщил тот о приезде крупного бизнесмена, владельца международной корпорации, с которым Ольга давно хотела наладить контакты.
– Иду, – коротко отозвалась Ольга. И, подняв глаза на Николаса, заключила: – Думай. Я не тороплю, время у тебя есть.
Николас, кажется, снова начал бесноваться и выкрикивать ей вслед оскорбления, но Мустафа уже захлопнул за Ольгой тяжелую дверь и провернул замок.
Ник ненавидел этот дом. Уютные светлые комнаты, обставляя которые хозяйка позаботилась о том, чтобы гости ни в чем не чувствовали дискомфорта. Ненавидел забранные решетками окна, только острее подчеркивавшие, что это милое жилище являлось тюрьмой. Любопытные же здесь были представления о гостеприимстве! Он ненавидел двух невозмутимых мордоворотов, которые его охраняли. Они то ли действительно не знали ни слова ни по-английски, ни по-гречески, то ли были отлично выдрессированы. По крайней мере, на его попытки заговорить с ними, никак не реагировали. Он ненавидел аппетитно благоухающие пряные блюда, которые ему доставляли по пять раз в день. Ненавидел одежду, качественную, дорогую, подобранную по его вкусу, которую неизменно находил в шкафах. Ненавидел шампуни, кремы и бритвенные принадлежности, которыми изобиловала ванная. Как предусмотрительно, а? Ни опасной бритвы, ни даже бритвенного станка. Только безобидная электробритва, чтобы строптивый питомец, не дай бог, не надумал использовать лезвие как оружие.
Но больше всего он ненавидел ее. Ольгу. Теперь казалось диким, как он мог сразу не догадаться, что с этой всегда спокойной, молчаливой, скрытной женщиной что-то не так. Наивный, думал, она утаивает богатого папика. А обнаружил в результате такую кровавую зловонную бездну, что сам удивлялся, как это ему удалось сохранить рассудок. До сих пор перед глазами стояло, как Ольга, сверкая волчьим взглядом, методично топила в ванной комнате того паренька.
