Когда Салман тянул билет, руки его слегка дрожали. У него были совсем не подобающие студенту широкие и пышные, закрученные на концах усы. На лице у него вначале проступили красноватые пятна, а потом оно стало белым, как полотно. Не разглядев даже, что в билете, он тут же отложил его и потянулся за другим. Столкнувшись со взглядом Умид-муаллима, он остановился.
- Можно поменять?
- Пожалуйста. Это твое право.
Он взял второй билет и снова отложил. Казалось, что рука его коснулась раскаленного железа. Он уставился на Умида. Глаза его выражали немую просьбу. Менять билет в третий раз было не положено. Но Умид молча, кивком головы, разрешил. Лицо Салмана просветлело, он был благодарен преподавателю за его доброту. Вытащив в третий раз билет, он проследовал с ним к дальнему столу. Достал бумагу и ручку. Потом принялся крутить чуб, морща при этом лоб, и ерзать. Немного погодя, он стал что-то лихорадочно искать за пазухой. Умид, глядя на него, прекрасно понимал, что именно тот ищет, но не подавал виду. Он терпеливо ждал, чем все это кончится.
Студенты подходили один за другим и отвечали. Салман сидел как прикованный. Сдали экзамен уже и те, кто вошел после него. Он делал вид, что не замечает этого. Аудитория постепенно опустела. Они остались вдвоем. Тянуть дальше не было смысла, и Салман, наконец, поднялся. Тяжело и неохотно сев напротив Умида, он принялся переворачивать и разглаживать свои записи.
- Я тебя слушаю.
- Первый вопрос... Поверите ли, профессор, мне всегда страшно не везет, всегда попадаются вопросы, которых я не знаю.
- Рассказывай, что знаешь.
- Большое спасибо, профессор. Одну минутку, сейчас вспомню.
На лице .Салмана появились проблески мыслей. Он что-то напряженно припоминал. Умид смотрел на его не первой свежести сорочку, на засаленный узелок галстука, пиджак с отвисшими карманами на груди. Он понял, что парень живет на стипендию и решил его особенно не мучить. Если он что-то и подзабыл, подумал он, не беда. Говорят, даже Наполеон дрожал при слове "экзамен"...
- Что ты читал из списка, который я вам давал?
- Я прочел все, профессор.
- Назови что-нибудь.
- Одна книга называется так... Очень толстая книга... Минутку, сейчас вспомню.
- Я не ухожу. Думай спокойно.
На лбу у Салмана выступила испарина. Умид, глядя на него, рассеянно подумал о том, как удалось ему пройти через конкурс, ведь на каждое место было подано пять заявлений. Если своими силами, то почему он сейчас так плавает? Ему не верилось, чтобы он мог дать кому-то взятку, парень в деньгах явно не купался. А, может, думал Умид, он сирота? Может, единственная надежда одинокой, рано овдовевшей матери, потерявшей на фронте мужа? Надежда, которой она отдала всю свою жизнь?
