Только тут Пат все стало ясно. Дверь была на другой стороне мансарды, и, чтобы выйти, ей неминуемо пришлось бы шагать прямо через раскинувшиеся на полу тела. Она глянула в окно, потом перевела взгляд на Мэта. Но он продолжал по‑прежнему сидеть по‑турецки в углу и напевать свою странную мелодию. Пат даже показалось, что он весело подмигнул ей.
Стоны и вздохи стали громче, Пат от беспомощности зажмурилась, и тут сильная рука потянула ее вверх и куда‑то вбок. Сразу все стихло, а через секунду она услышала смех Мэта:
— Ну, что, испугалась, малышка? Разве у вас там в Кэй‑Эй[6] развлекаются иначе?
Слова были пошлыми, но голос, их произносящий, звучал все тем же бархатным вихрем, звездопадом, обещанием и негой.
— Зачем ты так?
Вопрос получился достаточно бессмысленным, но Мэт совершенно неожиданно промурлыкал строчку из своего последнего блюза:
— Когда‑нибудь настанет день, который мы назвали «когда‑нибудь». — Мелодия сгладила грубость и заставила сердце Пат сладко сжаться. — Впрочем, все это ерунда и давным‑давно надоело. Давай‑ка вниз.
__________
Они почти бегом спустились по шаткой лестнице. Ночь была ветреной и влажной. Подержанный желтый «сааб» Пат казался спелым лимоном, невесть откуда упавшим в молодую траву газона.
— Живо за руль, меньше вопросов и гони к Эсбьюри‑парку.
Этому Пат даже обрадовалась: ведя машину, она всегда чувствовала себя самостоятельной и уверенной. А именно этих ощущений ей и не хватало при встречах с Мэтом.
Они мчались вдоль изрезанного заливчиками и островами побережья в сторону Нью‑Йорка, и Пат постепенно освобождалась от морока минувшей вечеринки, приторного запаха травки и даже от своего пугающего восторга перед сидевшим рядом Мэтом. Она чувствовала себя спокойной настолько, что даже была готова обсудить с ним кой‑какие вопросы, касающиеся записи его предстоящего концерта. Но Мэт молчал так, что нарушить это молчание казалось немыслимым. Над океаном небо очистилось, и на дорогу лег ровный лунный свет.
Мэт запрокинул лицо, словно хотел умыться этим светом, а потом, не меняя позы и не открывая глаз, еле внятно пробормотал:
— И что, все английские аристократки так трясутся над своей невинностью? Тормози.
Место, где они остановились, оказалось воистину сказочным. Пат оно даже напомнило одно из ее детских снов о загадочных пиратских островах: крошечная бухта с идеально ровным овалом берега, мерцающие призрачным изумрудным светом кусты, лепет прибоя и зовущий аромат океана.
