Кейт ласково посмотрела на девушку, и улыбка тронула ее твердые яркие губы.
— Видите ли, Патриция, все, что для этого надо, — это почувствовать запах времени. Ведь у каждого времени — свой запах. Можете себе представить, как пахнут розовые лепестки, пролежавшие в какой‑нибудь шкатулке лет двадцать?
— Да, — улыбнулась Пат, тут же вспомнив мамину сандаловую шкатулку, привезенную прадедушкой из Индии. В ней хранились венчальные свечи родителей, и, когда девочка открывала ее, в воздухе расплывался слабый аромат, рождавший, однако, целый рой смутных образов и неуловимых воспоминаний. — Да, но только на очень короткий миг, так что не успеваешь ничего осознать.
— В этом‑то все и дело. Если ты сможешь улавливать, понимать и хранить запах времени в любом его виде — у тебя будет интересная и полноценная жизнь.
— Только это? А… любовь? — Пат с какой‑то ревнивой обидой представила себе смуглое лицо Мэта после ночи любви и сразу же ощутила тяжесть своих грудей.
Кейт медленно опустила ресницы.
— О да. Но надо уметь быть свободной волчицей. Впрочем, нас уже давно ждут в аппаратной.
Весь день слова Кейт Урбан не выходили у Пат из головы. Она любила сама и носила под сердцем самое убедительное доказательство любви к себе; она выросла в абсолютно гармоничной семье и видела родительские отношения, полные самых преданных, самых романтических чувств; наконец, все песни, все разговоры, да и вообще, как казалось Пат, вся культура построена именно на любви — и вдруг женщина, явно созданная для страстей, говорит такое…
А вечером, в пустом доме, ее охватила чудовищная тоска по Мэту. Она поднялась наверх и бродила по залу, тычась носом в разбросанные вещи, как брошенный щенок, падала на индейские одеяла и гладила свое тело, представляя, что это его руки гладят ее, и едва ли сознавая, что занимается самой настоящей мастурбацией, к которой всегда относилась весьма презрительно. Потом она поставила «Пенни Лейн». Потом спустилась вниз и выпила бокал оставшегося после вечеринки так любимого Мэтом белого божоле. Потом решилась позвонить родителям, что в последние месяцы в сумятице разрывавших ее страхов и надежд делала редко. Честно говоря, она просто боялась, что мать, благодаря своей любви к ней и отлично развитой интуиции, сразу же поймет все.
К телефону подошел отец, и это было удачей.
— Здравствуй, Бу, это я, у меня все прекрасно, — сразу же затараторила Пат, не допуская лишних вопросов. — Погода для здешних мест неслыханная — снегу, как в нашем лесу, не слезаю с лыж. На студии мне дали вести новую передачу, смотрите ти‑ви «Гранада», понедельник и пятница в полдень по нашему восточному времени, если у вас берет.
