Алекс открыл глаза и посмотрел на меня.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
— Я сравниваю тебя с твоим портретом.
— Каким портретом?
— В Голландии я видела твой портрет.
— Но этого не может быть!.. Впрочем, сейчас все равно. — Он обнял меня и потянул к себе. Мой живот лег на его бедра, и все остальное потеряло для меня всякий смысл.
Я проснулась оттого, что хлопнула дверь номера. Не открывая глаз, я поняла, что он ушел. Не знаю, почему я его не остановила. Он не оставил мне записки и не забыл ничего из своих вещей. Только портфель из грубой кожи остался в номере…
Я открыла портфель — в нем лежали какие-то бумаги. Но я даже не стала вынимать их. Наверное, этой встречи во Франкфурте было для меня достаточно… Странно, но в мужчинах для меня важнее не их присутствие, а то, что остается потом, какая-то история, воспоминание…
Возвращаясь через несколько дней в Лондон, я взяла портфель с собой. И уже сидя в своем кабинете на Черчилль-стрит, решила выяснить, что же досталось мне от моего франкфуртского любовника.
Это были таблицы, по-видимому — отчетность какого-то банка. Какого именно, из бумаг было не ясно, а чтобы восстановить это по тем номерам счетов, которые были указаны напрямую, без шифра пришлось бы потратить уйму времени и потревожить множество людей. Очевидно, речь шла о каких-то финансовых махинациях, и, возможно, Алекс собирался кого-то шантажировать этими бумагами, или даже не он, а кто-то еще. В общем, я решила дальше не разбираться. Во-первых, я никогда не стала бы сама использовать эти сведения, а тратить столько сил, чтобы узнать, какой именно банк нечист на руку — зачем? Во-вторых, я не хотела своими расследованиями навредить Алексу.
Стуча зубами под ледяным душем, Рене предпринимал отчаянные попытки если не взбодриться, то хотя бы проснуться. Но поняв наконец, что вместо бодрости духа таким образом он скорее заработает себе судороги, Десанж вышел из кабинки. Страшное похмелье, не то от кошмарного сна, не то от вчерашней выпивки, давало о себе знать при любом резком движении. Особенно тяжело было голове. Она звенела, гудела и вообще вела себя, как пустое ведро.
Не вытираясь, он пошел на кухню, налил стакан минеральной воды, потом, чертыхаясь, долго искал аспирин и, наконец найдя его, бросил в стакан сразу две таблетки. С тела инспектора на линолеум стекала вода, а он тупо смотрел на бурлящий в стакане раствор. Потом ему надоело ждать, и он выпил аспирин, так и не успевший толком раствориться. Но понять, примет его организм этот дар фармацевтики или нет, он не успел — телефон зазвонил так резко и тревожно, что Десанж мгновенно пришел в себя.
