В спальне хватало света, чтобы убедиться, что, кроме него, здесь никого нет. В доме царила полная тишина, совсем как в гробу, в котором сейчас покоилась Наоми.
Монеты лежали поверх игральной карты, повернутой картинкой вниз.
Младший вытащил карту из-под монет, перевернул. Джокер. И поперек, заглавными красными буквами, имя: БАРТОЛОМЬЮ.
Большую часть недели, следуя указаниям доктора, Агнес не поднималась на второй этаж. Обтиралась губкой в туалетной комнате на первом этаже, спала в гостиной, на диване, ставя рядом колыбель Барти.
Мария Гонсалес приносила запеканки из риса с овощами и домашние тамали.[21] Каждый день Джейкоб выпекал булочки и пирожные, всегда разные и в таком количестве, что они не могли их съесть.
Каждый вечер Эдом и Джейкоб ужинали с Агнес. И хотя прошлое давило на них тяжелой ношей, когда они находились под крышей дома, они убегали в свои квартирки над гаражом лишь после того, как ставилась на полку последняя вымытая тарелка.
Со стороны Джоя никто помочь не мог. Его мать умерла от лейкемии, когда мальчику только исполнилось четыре года. Отца, любившего выпить пива и побузить – в этом сын совершенно не напоминал его, – убили в пьяной драке пять лет спустя. Поскольку близкие родственники не пожелали взять мальчика к себе, Джой отправился в сиротский приют. В девять лет для усыновления он не годился, предпочтение отдавалось младенцам или маленьким детям, так что воспитывался Джой чужими людьми.
В отсутствие родственников на помощь пришли друзья и соседи. Они то и дело заглядывали к Агнес, некоторые предлагали остаться на ночь. Она с благодарностью принимала помощь по уборке, стирке, покупкам, но на ночь никого не оставляла. Из-за своих снов.
Каждую ночь ей снился Джой. О кошмарах речи не было. Ни тебе крови, ни страшного скрежета металла. В снах она то отправлялась с Джоем на пикник, то веселилась с ним на карнавале. Шагала по берегу океана. Смотрела кино. Эти сны переполняла нежность, общность, любовь. Но в какой-то момент она отводила взгляд от Джоя, а когда поворачивалась к нему, он исчезал, и она знала, что он ушел навсегда.
Просыпалась она с катящимися по щекам слезами и не хотела, чтобы кто-то их видел. Агнес не стыдилась своих слез. Просто не хотела делить их с кем-либо, кроме Барти.
В кресле-качалке, держа крошечного сынишку на руках, Агнес тихонько плакала. Частенько Барти в это время спал. А просыпаясь, улыбался или недоуменно морщил личико.
