Но он, конечно, всё равно падал. Это карма. Без вариантов.
Она не оборачивалась, а смысл? Просто останавливалась, услышав очередное его ругательство, и терпеливо ждала, возведя очи к небу. Когда они вышли к остановке, несчастный Сунь Укун был снова похож на тощего снеговика или на ходячий сугроб.
– Да как ты так ходишь?! – всплеснула руками блондинка.
– Да как вы так живёте, северная женщина?! – возмущённо простонал китаец.
– Ты оглядись вокруг! Красиво же! Романтично! – начала было убеждать Ольга, но, наткнувшись на холодный взгляд мужчины, поняла, что такой заснеженной романтики ему не понять. По-любому.
– В таком виде тебя в автобус никто не пустит, – ещё раз скептически окинув взглядом запуганного Мудреца, решила девушка и принялась оббивать с него снег сначала перчатками, а потом, когда они промокли, просто голыми руками.
Китаец молча стоял, едва сдерживая слёзы, глядя тяжёлым взглядом исподлобья на окружающий мир.
– Ну и чего ты молчишь?
– Смиренно жду, когда меня перестанут избивать.
– Уже перестала, не бухти. Вон, смотри, автобус едет.
Царь обезьян сразу повеселел и влетел в салон даже раньше двух бабушек-пенсионерок, перегородивших вход, он просто перепрыгнул через их головы с воплем «хи-хи-хи!» и, повиснув, закачался на горизонтальном поручне, как груша.
– Молодой человек! Обнаглели мигранты вконец, а?! Сейчас живо вылетишь отсюда! – мгновенно наехала на него худая неулыбчивая кондукторша такой же азиатской внешности.
– Извините его, – крайне вежливо сказала Ольга, с нажимом стягивая китайского друга вниз за ногу. – Веди себя прилично! – шикнула она ему и быстренько расплатилась за проезд.
Свободных мест не было, да, кстати, Сунь Укун и не собирался садиться. Он бегал от окна к окну, прыгал, таращился и хохотал.
– Держись за поручни, упадёшь ведь!
– Женщина! Я – Сунь Укун, прекрасный царь обезьян! Я не упаду в вашей демонической повозке! Равновесие – моё второе и… мя! – договорил он, шмякнувшись на пол на особо крутом повороте.
– Ну осторожнее, молодой человек! – вновь возмутилась кондукторша, но с места не встала, предоставив возможность глупому азиату самому решать свои проблемы. – Понаехали тут, акробаты… – пробурчала она, отвернувшись к окну.
Ольга победно улыбнулась и сделала локтем международный знак «йес!».
– Ну что, доволен? – спросила она, когда мрачный китаец, наглаживая ушибленную поясницу, встал рядом с ней.
– Нет, Аолия, я недоволен. Мне не в чем проявить себя! – горько вздохнул он. – Сумасшедшие демоны, управляющие вашими повозками, не преклоняются передо мной. Грубая женщина с фигурой нищего крестьянина, отрывающая цветные бумажки от рулона на собственном животе, грубит мне. Ты мне не помогаешь и не поёшь каждую минуту хвалебную песнь. Меня никто не любит. Я никому не нужен. Печаль…
