– Да, ваше превосходительство.
– Что же, тогда перейдем к деталям.
В кабинете Анатолия Михайловича я пробыл ещё больше часа. Во время нашего разговора, в котором я в основном отвечал на его вопросы, мы пришли к соглашению, что я в течение недели буду прикомандирован к полубатарее пулемётов капитана Муравского, занимаясь обучением пулемётных расчетов, большинство которых будет уже из имеющихся в сводном отряде. Стессель был шокирован, что прислуга для ружья-пулемёта Мадсена состоит всего из двух человек. Также удалось договориться с Анатолием Михайловичем о том, что полусотня казаков под началом сотника Смоленского будет прикреплена к полубатарее. Начальник бригады согласился с этим после моих рассказов о том, как мы резвились против хунхузов зимой девяносто пятого и сколько потерь им нанесли, именно с помощью пулемётов.
Вернулся верхами в форт опять в сопровождении всё того же посыльного казака, мило поболтав с ним по дороге. Надо же мне было побольше узнать о верхнеудинцах, с кем придётся неделю послужить, а возможно, и повоевать. Тем более, по меркам Сибири и Дальнего Востока мы почти земляки.
Построив сводный отряд, довёл до них приказ командования, после чего началась подготовка к передаче наших позиций. До этого я думал, что чувство хомячества присуще только казакам. Как оказалось, я был неправ, когда вечером сводная рота направилась в Тонгку, запасы форта полегчали как минимум на пару-тройку тонн.
Будаков оказался гением «мародёрства». Чтобы не возникло конфликта с прибывшими морячками, стрелки заранее скрытно вынесли-вывезли «трофеи» за пределы крепости и припрятали в нескольких местах. При этом безбожно эксплуатировали и китайских пленных. Сдав уже в сумерках форт, сводная рота покинула его стройной колонной с песней:
Из тайги, тайги дремучей,
От Амура от реки
Молчаливой, грозной тучей
В бой идут сибиряки.
Надо было видеть удивление Станкевича, Янчиса, да и своё лицо хотелось бы увидеть в зеркале, когда при подходе к Таку обнаружилось, что наш отряд обзавелся солидным обозом, который нашелся в речных камышах по дороге.
– Будаков, братец, объясни мне, откуда такие богатства? – поинтересовался я у полкового каптенармуса, прибывшему в голову колонны по моему приказу.
– Ваше высокоблагородие, я думаю, что это китайцы бросили, когда драпали. Не пропадать же добру, – глаза Ивана Фомича были честными и чистыми, как у младенца. – Неизвестно, что нас ждет впереди.
– А если морячки недостачу обнаружат? Что с тобой прикажешь делать, фельдфебель Будаков – под суд отдавать?
