– И каким образом господин капитан уничтожил солдат противника? – этот вопрос был задан уже мне.
– Ваше превосходительство, я использовал ружье-пулемёт. Двадцать штук я вёз в Приамурье к генерал-губернатору Гродекову для испытаний. Десять из них по распоряжению вице-адмирала Алексеева были переданы в сводный отряд нашего десанта.
– И как они себя показали?
– Мне очень понравилось, – ответил я, а Шираиши расцвел в улыбке, благо разговор продолжался на английском языке.
– Герман Яковлевич, – обратился адмирал к одному из офицеров в звании капитана первого ранга из своей свиты, который быстрым шагом приблизился к нам. – Внесите японских офицеров в наградные листы. И вам, господин капитан, рекомендую не затягивать с отчетом о бое и со списком к наградам. На ваш отряд, как и для канонерок, также выделяю два ордена Святого Георгия четвёртой степени для офицеров, а для нижних чинов – два знака отличия ордена Святого Георгия по вашему усмотрению и ещё четыре на весь отряд.
– Благодарю, ваше превосходительство!
– С остальными наградами разберётесь сами, – с этими словами Гильтебрандт направился к своей свите. На этом осмотр форта закончился.
К моему сожалению, адмирал не заинтересовался ручными пулемётами. Как позже я узнал, его возмутил расход патронов к пулемётам «максим», который произошёл на «Гиляке». Если сравнить количество боеприпасов, которые сожгли пулемётчики на этой канонерке, и количество потерь от их огня, то можно было смело сказать, что морячки за «максимами» были явно криворукими и кривоглазыми.
Проводили высоких гостей, и наконец-то пришло время приёма пищи. Полковой каптенармус Будаков оказался мастером на все руки. Обед, который приготовили под его руководством из трофеев продовольствия, которые нашлись в форте, оказался выше всяких похвал. Я не знаю, что это был за умелец из стрелков, но сваренный им плов просто таял во рту. Хорошие такие куски мяса, насколько понял – баранины, вместе с рисом, просто пролетали в желудок, еле успев смочиться слюной за пару жевательных движений. Всё-таки почти восемнадцать часов без еды, тем более горячей.
Закончив с обедом, который нам по-походному накрыли в одном из более или менее уцелевших помещений, видимо, бывшего штаба, офицеры благодушно расслабились. Станкевич и Янчис закурили папироски, а я с Шираиши мелкими глоточками пили чай из пиал, в которые наливали его из солдатского котелка.
– Аленин-сан, насколько вкусно ваше блюдо под названием плов, думаю, что мои моряки будут им приятно удивлены, настолько же ему не соответствует этот чай, – произнёс японский лейтенант, делая очередной глоток.
