И все равно Вовк не сдавался. Убрав окровавленные руки от ран, он осторожно задрал на раненом теплый свитер, нащупал заправленную в штаны полотняную исподнюю рубашку, потянул.
— Чего… ты чего…
Глаза Балабана смотрели на Вовка очень спокойно. Губы едва шевелились, но говорил старый вор четко.
— Перевяжу.
— Не надо. Голуб — сука. Я знал.
— Почему же тогда пошли с ним?
— Жребий вытащил. По-честному все… Порядок… Не надо…
— Чего не надо?
— Сдохну… Хотел умереть… на воле… А так сдохну…
— Но на воле же.
Оправдание и правда вышло слабеньким.
— Верно… На воле… Речка, деревья пахнут… Птицы… Ты слышишь птиц, Офицер? В бараке их не слышно… Знаешь, что за птицы?
— Нет.
— И я не знаю… Жаль… Отходную поют… мне… А кто — хрен поймешь… Ты не сиди тут возле меня, Офицер… Иди… Дойди только… Найди…
— Кого?
— Хотя бы ту падлу, которая тебя сюда… Потом бабу свою с дитем… У меня не будет никогда… Оборвется… Почему-то только теперь доходит: не продолжится род…
— Вот когда заговорили. — Игорь решил ограничиться только этим, не видел смысла в попытке воспитать перед смертью старого, битого, бывавшего в переделках вора.
— Это глупости… Я слышал, Голуб тебе что-то кричал… Он не все знает… — Дышать Балабану становилось все тяжелее. — Дойди до Соликамска. Дойдешь, знаю… Не попадись, дойди… Запомни адрес… Спросишь Короля. Скажешь — от Балабана. Про все ему… ну… что тут видел… Документы там есть, деньги… Король поможет исчезнуть… Он меня ждал… Кореш мой старый… Меня тут… Птицы… Вода течет… Я слышу, как течет…
— Адрес! Черт, адрес!
Балабан говорил совсем тихо. Чтобы расслышать, Вовк был вынужден наклониться ближе. Надеялся — все правильно запомнил. Повторил про себя.
Веки старика опустились. Сомкнулись губы.
Игорь нащупал нить пульса на шее. Бьется. Слабенько — но бьется. Живой еще. Надолго? Кто знает…
Ночь окончательно вступила в свои права. Из-за верхушек осторожно, будто опасаясь потревожить покой беглеца, выглянул месяц. Блеснула в его сиянии речка.
Дойди. Дойдешь, я знаю.
Бывший старший лейтенант Красной Армии, осужденный по статье пятьдесят восемь, пункт десять, враг народа, беглец, вооруженный лишь блатарской заточкой, Игорь Вовк поднялся, вздохнул, глянул на месяц. Потом — на воду. Снова вздохнул.
А тогда, не возвращаясь уже к потерявшему сознание старому вору, неспешно вошел в реку.
Почувствовал силу течения. Попробовал понять, где оно слабеет.
Вошел в воду по пояс, совсем не чувствуя холода.
Лег, поймав ток воды.
