— Это новый лорд Фонтлерой, — сказал он. — Фонтлерой, это м-р Мордаунт, настоятель здешнего прихода.
Фонтлерой посмотрел на господина в пасторском костюме и подал ему руку.
— Я очень рад с вами познакомиться, — сказал он, вспомнив слова, произносившиеся бывало м-ром Хоббсом, когда он вежливо приветствовал какого-нибудь нового покупателя. Кедрик был уверен, что нужно быть учтивее обыкновенного с лицом духовного звания.
М-р Мордаунт не сразу выпустил маленькую ручку из своей, и, невольно улыбаясь, смотрел на лицо мальчика. Он полюбил ребенка с этой же минуты, как это всегда бывало и с другими. Привлекали его не красота и не изящество манер мальчика, а простая, естественная доброта, благодаря которой всякое его слово, как бы странно и неожиданно оно ни было, отзывалось искренностью и лаской. Смотря на Кедрика, пастор совсем забыл о графе. На свете нет ничего могущественнее доброго сердца, и это доброе, хотя и такое маленькое, сердце, казалось, очищало атмосферу обширной мрачной комнаты и как бы делало ее более светлою.
— Я в восторге от вашего знакомства, лорд Фонтлерой, сказал священник, — Вы совершили длинный путь, чтобы приехать к нам. Очень многие будут рады, узнать о вашем благополучном прибытии.
— Мы ехали долго, — отвечал Фонтлерой, — но Милочка, моя мама, была со мной, и я не скучал. Вам, разумеется, никогда не будет скучно, если ваша мать с вами; и пароход был отличный.
— Садитесь, Мордаунт, — сказал граф.
М-р Мордаунт сел. С Фонтлероя он перевел глаза на графа.
— Ваше сиятельство есть с чем поздравить, — произнес он с чувством. Однако граф, видимо, не желал обнаруживать своих мыслей на этот счет.
— Он похож на своего отца, — отвечал он несколько грубо. — Будем надеяться, что он станет вести себя более достойным образом. Ну, в чем на этот раз дело, Мордаунт? — прибавил он. — Кто теперь в беде?
Это было совсем не так дурно, как ожидал м-р Мордаунт, но он несколько помедлил, прежде чем начать свой доклад.
— Хиггинс, — сказал он, — Хиггинс с крайней фермы. Он в большом несчастье. Он сам хворал прошлой осенью, а потом у детей была скарлатина. Я не могу назвать его очень хорошим хозяином, но его все преследовали незадачи, и, конечно, он во многом отстает от других. Теперь он в затруднении насчет уплаты своей аренды. Ньюик говорит ему, что если он ее не заплатит, то должен будет выезжать; а это, разумеется, было бы для него тяжким ударом. Жена у него нездорова, и он пришел вчера ко мне с просьбою, нельзя ли будет что-нибудь сделать и попросить у вас отсрочки. Он думает, что обернется как-нибудь, если вы дадите ему время.
