— Американское бесстыдство! — протестовал граф. — Я слыхал о нем раньше. Они называют это ранним развитием и свободой. Скотские, наглые нравы — вот это что!
М-р Хавишам хлебнул портвейна. Он не имел обыкновения оспаривать мнение своего высокого патрона — тем более, когда нога его сиятельства страдала от подагры. В таких случаях благоразумнее было предоставлять его самому себе. Поэтому и в данном случае разговор на несколько минут прервался. Первый нарушил молчание м-р Хавишам.
— Я имею передать вам поручение от м-сс Эрроль, — заметил он.
— Не желаю слушать от нее никаких поручений! — проворчал вельможа, — чем меньше я о ней слышу, тем лучше.
— Дело довольно серьезное, — объяснил адвокат. — Она предпочитает не принимать дохода, который вы ей определили.
Граф, видимо, поразился.
— Что такое? — закричал он. — Что такое?
М-р Хавишам повторил свои слова.
— Она говорит, что ей этого ненужно, и так как отношения между вами не дружественные…
— Не дружественные! — дико разразился его сиятельство. — Думаю, что не дружественные! Мне ненавистна самая мысль о ней! Продажная, крикливая американка! Я не желаю видеть ее!
— Ваше сиятельство, — сказал м-р Хавишам, — вряд ли вы можете назвать ее продажной. Она ничего не потребовала. Она не берет денег, которые вы ей предлагаете.
— Все только для показа! — прошипел старый лорд. — Она хочет заманить меня на свидание с ней. Думает, что
я приду в восторг от ее характера. Не нужно мне его! Это только американская независимость. Очень мне нужно, чтобы она нищею жила у ворот моего парка. Раз она мать этого мальчика, то должна занимать известное положение, и она займет его. Она будет получать деньги, хочет она этого или не хочет!
— Она не будет их тратить, — заметил м-р Хавишам.
— Не мое дело, будет она их тратить или нет! — кричал граф. — Деньги ей будут посылаться. Я не допущу, чтобы она могла рассказывать людям, будто принуждена жить в бедности, потому что я ничего ей не дал! Ей нужно, чтобы ребенок получил обо мне дурное мнение! Она уже, наверное, настроила его против меня?
— Нет, — сказал м-р Хавишам. — Я имею другое поручение, которое докажет вам, что она этого не сделала.
— Ничего не хочу слышать! — горячился граф, совсем задыхаясь от злобы, волнения и подагры.
М-р Хавишам все-таки высказался.
— Она просит вас не говорить лорду Фонтлерою ничего такого, что заставило бы его подозревать, будто вы разлучаете его с матерью вследствие своих предубеждений против нее. Он очень ее любит, и она убеждена, что это поставило бы преграду между ним и вами. По ее словам, он бы этого не понял и потому стал бы несколько бояться вас, или, по меньшей мере, это уменьшило бы чувство его расположения к вам. Она сказала ему, что он еще слишком молод, чтобы понять причину этого, но услышит это впоследствии, когда будет постарше. Она желает, чтобы на вашу первую встречу не легло никакой тени.
