— О! — заметил адвокат. — Так ли это?
— Да, это так, — сказал Кедрик. — А разве вы не так же думаете? Конечно, дедушка полюбит своего внучка.
Не успели еще захворавшие морской болезнью пассажиры оправиться и выйти на палубу отдохнуть, как уже всякий, казалось, знал романтическую историю юного лорда Фонтлероя. Все с участием относились к мальчику, то бегавшему взад и вперед по пароходу, то гулявшему с матерью или с высоким, худым адвокатом, то вступавшему в беседу с матросами. Все любили его; всюду он приобретал себе друзей. Он очень охотно дружился. Когда мужчины, прохаживаясь по палубе, заставляли и его ходить с собою, он шагал рядом с ними бравой, уверенной походкой и с веселым оживлением отвечал на их шутки. Если с ним заговаривали дамы, то вокруг него всегда раздавался смех; стоило ему начать игру с детьми, и игра принимала характер самой громкой, оживлённой веселости. У него завелись самые сердечные друзья и между матросами; он слушал их чудесные рассказы о пиратах, о кораблекрушениях, о пустынных островах; научился сплеснивать канаты, оснащивать игрушечные корабли и приобрёл большие познания насчет марселей и грот-рифов. Разговор его принимал порою совсем матросскую окраску; однажды он заставил разразиться взрывом хохота группу дам и кавалеров, сидевших на палубе закутанными в шарфы и теплые пальто, тем, что своим неподражаемо милым, невинным тоном произнес:
— Черт возьми, какой нынче холодный день!
Он удивился, когда стали смеяться. Это матросское выражение было подхвачено им от одного «старого моряка», по имени Джерри, рассказывавшего ему историю, где это выражение употреблялось то и дело. Судя по рассказам о его собственных приключениях, Джерри совершил около двух или трех тысяч путешествий и каждый раз обязательно претерпевал крушение или попадал на какой-нибудь остров, густо населенный кровожадными людоедами. Принимая во внимание эти поразительные приключения, приходилось сделать тот необходимый вывод, что его жарили и съедали и скальпировали раз пятнадцать или двадцать, по крайней мере.
— Оттого он и такой лысый, — объяснял лорд Фонтлерой своей матери. — Когда тебя несколько раз оскальпируют, тогда волосы совсем перестают расти. Вот и у него они не растут больше с того последнего раза, как вождь парромавачикинцев снял с него скальп ножом, сделанным из черепа предводителя вупслемимкисов. Он говорит, что ему никогда не приходилось так плохо, как в этот раз. Он был так испуган, когда вождь замахнулся над ним своим ножом, что волосы встали у него дыбом, и такими торчащими и остались на скальпе; вождь и до сих пор носит этот скальп, очень похожий на головную щетку. Я еще никогда не слыхал о таких страшных приключениях, какие случались с Джерри. Мне бы очень хотелось рассказать о них м-ру Хоббсу!
