Саблин докурил красивую сигарету и пошёл в палатку. Там хорошо.
Там двадцать семь градусов всего. Там можно скинуть броню и завалился на прохладный брезент кровати. И выспаться по-настоящему, спать не так, как спишь в окопе или в кузове грузовика, а по-настоящему. Почти как дома. Он так и сделал. Снял броню, лёг на свою кровать и закрыл глаза. Тихо-тихо в палатке.
Там за её чуть шевелящимися от ветра стенами, сидят говоруны и спорщики, а дальше шуршат траками грузовики, что везут свой тяжёлый груз на юг. А над головой тихо урчит маленький вентилятор, что достали ловкие руки из старой маски, и приспособили его к охлаждению палатки. Тихо, нежарко, спокойно. Вот и всё, что нужно солдату для счастья.
На ужин, старший прапорщик Аленичев расстарался, была тыква.
Огромные оранжевые ломти жареные с острым салом. Объедение.
И кукурузный хлеб свежевший. А после повар принёс две кружки и поставил их перед Саблиным и Карачевским со словами:
— Это от полковника, за траншею.
Аким и руку не успел поднять, как Юрка уже схватил кружку и стал нюхать содержимое.
— Ну, чего там у них? — Спрашивает радист Семён Зайцев.
— Ну, не водка точно, — размышляет второй номер пулемётчиков Сафронов.
— Кофе, — говорит Юрка и ставит кружку перед Саблиным.
А повар приносит тарелку, на которой лежат кружки свиной колбасы, а так же маленькие бутербродики из хлеба и жёлтого повидла.
— Ишь, ты! — Восхищаются казаки. — Вон значит как.
— Саблин, ты никак в офицеры мылишься. — Говорит радист.
Аким молчит растеряно, смотрит по сторонам, а вот Володька Карачевский сразу хватает колбасу, пробует её.
— Не хуже домашней. — Говорит он и добавляет: — Пробуйте, казаки.
Это угощение не из дешёвых, и у себя в станице казаки такое далеко не каждый день едят. Они скромно берут, каждый по кружочку.
Юрка жуёт свой кусок и сразу критикует:
— Перца-то насыпали, аж вкуса не чувствуется, нет, я дома не так делаю.
Не все с ним соглашаются, Акиму, вот, колбаса понравилась. Он запил её кофе. Да и кофе отличный. Терпкий, кислый, настоящий.
— Слышь, взводный, — говорит Каштенков, — а чего это Саблина так кормят? Никак в урядники его прочат?
— Точно, — вдруг догадался Карачевский. — У нас во взводе ни одного урядника не осталось. Кто у нас сейчас замком взвода?
Прапорщик молчит поначалу, смотрит на Володьку неодобрительно, а потом и говорит ему, но больше Саблину:
— Рано ему ещё в урядники, пусть научиться приказы выполнять.
— А кого же тогда в урядники назначат? — Спрашивает радист.
