Пехотинцы слушают их разговор внимательно. Все хотя отоспаться. Но началось наступление, какой тут сон.
— Эх, не повезло мне… — Опять вздыхает Червоненко. — Жаль, что с вами не попал. А мы там, на склоне, три раза в атаку поднимались. Я мин накапал двенадцать штук. Как китайцы начинали лупить, так ложились и отползали. Жуть. Небо белое от огня как днём, и представь, во взводе ни одного раннего. Справа от нас части наступали, так за одну первую атаку двенадцать человек выбило, медики грузить не успевали, а у нас ни одного. И у пехоты, что за нами шла, ни одного раннего даже. Представляешь, какое везение! А мы-то первые всё время шли, мы мины снимали!
Саблин бросил ложку в пустую тарелку. Посмотрел на радостное лицо своего друга и сказал спокойно, словно о чём-то обыденном говорил:
— Коровин погиб.
Юрку словно выключили, насупился, замолчал. Стал крошки по столу рукой собирать. Конечно, он уже знал об этом, но напоминание о смерти товарища как рукой сняло его весёлость. На Саблина он больше не глядел, и вдруг заговорил чуть раздражённо:
— Ну, доел?
— Доел. — Отвечает Аким.
— Ну, пошли в часть, чего рассиживаешься? Тебя взводный ищет.
Саблин попрощался с пехотинцами, встал из-за стола и пошёл к выходу, Червоненко шёл за ним, неаккуратный, опять мешая людям принимать пищу.
Машины идут на юг, пыль от них в воздухе стоит круглосуточно. Снаряды, мины, снаряды, мины: огромные ящики навалены выше бортов. Патроны в пластиковых коробках, гранаты. Цистерны с водой белые, цистерны с топливом голубые. Фуры с провиантом. Много «санитарок», это грузовики специфические, там баки с биораствором для тяжелораненых, одна машина рассчитана на двенадцать человек.
Машины идут без конца, интервал пять минут, пыль осесть не успевает. Идут днём и ночью.
— Да, — говорит Юрка задумчиво, глядя на бесконечную пыль у дороги, — у кого-нибудь ещё есть сомнения, что Аэропорт нам придётся брать?
Казаки сидят под брезентовым навесом за кривоногим столом. Это их столовая. Смотрят на дорогу.
Если сомнения и есть, их никто не озвучивает. Карачевский, Саблин молчат, курят. Только что пообедали, сил нет болтать.
Их Вторую сотню выставили в боевое охранение. Стережёт она дорогу. Все понимают, что это так, для вида. Китайцам сейчас не до таких дальних рейдов. Просто сотня понесла очень большие потери за прошедшую неделю. Сотня уменьшилась больше, чем на четверть, вот её и вывели в охранение. Передохнуть.
Их палатки стоят на каменной возвышенности, вдоль дороги, чуть западнее, подальше от дороги метров на двести, казаки вырыли окопы, как и положено с минными полями, вынесенными вперёд детекторами движение и огневыми точками. Там дежурят повзводно. А пока один взвод сидит в окопах, три остальных взвода отдыхают.
