— Женя, — продолжает орать Чагылысов уряднику, — на одиннадцать, сто метров от тебя. Спрятан был, ложись, Женя!
— Пулемёт вижу, — бесстрастно и даже как-то холодно говорит знакомый голос, это гранатомётчик Теренчук, Аким узнаёт его. — Граната!
— Граната на столе! — Отзывается третий номер расчёта Хайруллин.
Но всё это медленно. Страшно медленно.
Тяжело и гулко откуда-то слева заработал китайский пулемёт.
— Женя… — Надрывно заорал взводный. И тут же продолжает зло и резко. — Снайпер! Ну!
А пулемёт бьёт так громко, кажется совсем рядом, метров десять. Саблин уже прыгает в окоп, рискуя сломать привода в «коленях». Лишь бы побыстрее, лишь бы не попасть под пулемёт.
— Да не видно мне его. — Орёт Чагылысов. — Камера не берёт, пылища.
— Теренчук, — продолжает орать взводный, — давай!
— Работаю, — раздражённо отвечает гранатомётчик.
А в траншее стрелять не в кого, Саблин оглядывается — нет никого, китаец ушёл. Тут же, почти на него, валится в траншею и Володька Карачевский и сразу спрашивает оглядываясь:
— Убил его?
— Нет, сбежал.
И тут приходит гул, по окопу проходит воздушная волна, поднимая пыль. А на востоке от них, над траншеей, заворачиваясь в себя, поднимается алый шар.
— Фугас, — произносит Володька Карачевский, задирая в небо шлем. — Теренчук пулемёт хлопнул.
Сразу после этого они видят Ерёменко, пригибаясь, он быстро идёт к ним. Садится рядом и открывает забрало шлема. Смотрит на Саблина, потом на Карачевского, и говорит спокойно:
— Коровин убит.
Когда Аким пришёл во взвод, Евгений Коровин уже был урядником. Опытным казаком. Непререкаемым авторитетом среди всех штурмовиков Второй сотни. Как бы плохо не шёл бой, если Коровин рядом, Саблин знал, что ничего не потеряно. Смолоду, с первых своих призывов он это чувствовал. Он был старше Акима лет на пятнадцать, не отец конечно, но как минимум старший брат.
Это был командир, который себя берёг меньше, чем своих подчинённых.
Саблин быстро шёл по окопу на восток, за ним Ерёменко, за ним Карачевский. Он ни о чем не думал, он даже ничего не слышал. Он не слышал как их то и дело взывает взводный. Не слышал, как Ерёменко отвечает ему за него. Он просто шёл туда, где лежал его командир.
В конце траншеи, там, где китайские пулемётчики устроили секрет, Саблин остановился. На дне окопа, вповалку лежало три китайца. Тут же, на бруствере, ещё дымился искорёженный взрывом пулемёт.
— Китайцы твои? — Спросил Карачевский у Ерёменко.
— Не-е, Теренчук их гранатой бахнул, я только добил.
