Все заняли свои места. Штурмовые собрались вместе. Курили. Делали глубокие затяжки, перед боем не накуришься. Опять наступало их время.
— Ну, кто вылезает первым? — Спросил Кульчий.
Как обычно перед началом атаки это решали штурмовики.
Вопрос непростой, тот, кто вылезал первым, тот первым и шёл, собирая большинство вражеских пуль себе в щит и в доспех.
— Да кто угодно, лишь бы артиллерия не начла по нам работать. — Сказал Карачевский.
— Не начнёт, утёс мешает, — сказал Тарасов.
— Ну, Аким, кто? — Не унимался Кульчий. — Говори.
— Давай ты, Макар, — ответил ему Саблин, — потом я, потом Карачевский, потом Андрей Кульчий.
Но Кульчий не согласился:
— Нет, не так, сначала пусть Тарасов идёт, потом я, потом Володька, потом ты, ты всё же командир.
Все с ним согласились. Молча, без слов. Саблин, конечно, тоже.
— Сержант, как до стены дойдём, так пошли двоих людей из своих, чтобы нам «сундук» притащили и помогли стену взорвать. — Сказал Саблин.
— Есть, — отвечал Сержант.
— Ну, казаки, с Богом. — Произнёс Тарасов, выложил щит и за ним сам полез на бруствер.
— Давай, брат, удачи тебе. — Негромко сказал ему вслед Кульчий.
Солнце уже встало, но траншея была в тени скалы, и ветер ещё поднимал пыль, видимость тут была ещё низкой, может, поэтому, Тарасов шел вперёд почти в тишине. Кульчий тоже вылез из траншеи. Пошёл следом за товарищем. За ним полез и Володька Карачевский, а Саблин стал готовиться, при этом его не покидала тревога. Почему нет противодействия? Неужели китайцы их не видят? Быть такого не может. Им сверху и наблюдать, и стрелять удобно. Он поставил ногу на ступень, чтобы, сделав усилие, вылезти из окопа.
Бронированный, противоминный ботинок защит ногу от взрыва противопехотной мины, даже если человека на неё наступит. Не то, что бы совсем защитит, но не даст отрывать ногу. Наголенники, бедренные и паховые броне пластины защитят человека от фонтана осколков. Но невредимым человек, рядом с которым взорвалась мина, не останется. А Тарасов на мину наступил. Взрыв вырвал у него из рук щит и закинул его куда-то к скале. Тарасова подбросило на полметра, и он в клубах пыли рухнул на грунт на спину. И замер в оседающей пыли. Сразу, и сверху с башни, и из бойниц в стене по нему ударили пули. Били, патронов не экономя,
Они сыпались вокруг Тарасова, поднимая фонтаны песка, Саблин смотрел на это одну или две секунды и не пытался даже предпринять что-то, он растерялся, он не знал, что делать. Хорошо, что был тут Андрей Кульчий, он был из тех, кого называли «пегие чубы», то есть люди, поседевший на войне.
