И сразу же со схода, с кольями в руках, толпа повалила на усадьбу Лукиной: убивать старуху, а заодно и ее дочь, которую все село знало с детства и полу ласково-полунасмешливо называло «цыпочкой», М. В. Лукину кто-то из крестьян предупредил: идут убивать. Но старуха не успела добежать даже до сарая. «Революционный народ» кольями убил ее на дворе. С «цыпочкой» же произошло чудо. Окровавленная, она очнулась на рассвете у каретника, когда ей облизывал лицо их ирландский сеттер. В сопровождении сеттера она и доползла до недалекого хутора Сбитневых, а они отвезли ее в Саранскую больницу.
Подчеркиваю, что вовсе не все крестьянство поголовно было охвачено окаянством убийств, грабежей, поджогов. Было и несогласное меньшинство, но его захлестывал большевицкий охлос дезертиров, хлынувший в деревню с фронта.
Помню, к нам пришла «цыпочка» Наталья Владимировна Лукина. Голова забинтована, с трудом поворачивает шею. Рассказывая об убийстве матери, плакала и чему-то жалобно-страдальчески улыбалась. И как это ни странно, ни противоестественно, к убийцам ее матери и недобившим ее мужикам она злобы не чувствовала.
— Ну звери, просто звери… А вот когда узнали, что я не убита, что я в больнице, ко мне из Евлашева стали приходить бабы, жалели меня, плакали, приносили яйца, творог…
— Да это же они испугались, что отвечать придется!
— Нет, что вы, перед кем же им теперь отвечать? Власти же нет. Нет, это правда, они жалели меня… — И «цыпочка» плачет, поникая забинтованной головой. В ее душевном со стоянии, я думаю, было что-то и христианское, но и какая-то неприятная мне покорность захватившему все злу.
Хочу подчеркнуть один факт русской революции, о котором никто никогда не писал: как приняли русские богатые и состоятельные люди (по-марксистски — «имущие классы», «буржуазия», «эксплуататоры», «капиталисты») потерю своего имущества. В большевицкой литературе рассказывается и о «сопротивлении буржуазии», и о «заговорах буржуазии», и о том, как «доблестные большевики» сломили наконец злостную буржуазию. Все это чистое вранье. Русская, если хотите, «буржуазия» теряла свое имущество в одиночку (не пытаясь «организоваться»), безропотно, без сопротивления. Правда, в февральскую революцию существовал какой-то «Союз землевладельцев», но больше на бумаге. Вся его деятельность была в том, что подавались революционному министру земледелия «докладные записки» о бесчинствах, разгромах, поджогах. Причем министр в своей революционной занятости, наверное, и не отвечал на эти сообщения, не до того было. К октябрю же «Союз» растаял.
