Я унес Россию. Апология русской эмиграции | страница 10
Все это было провидчески предсказано еще в 1830 году в гениальном стихотворении М. Ю. Лермонтова:
Что в России «все поедет с основ», еще раньше Лермонтова предсказал глубокий и проницательный француз, замечательный Жозеф де Местр. В 1811 году он писал о России; «Если какой-нибудь Пугачев, вышедший из университета, станет во главе партии; если народ окажется поколебленным и вместо азиатских походов примется за революцию на европейский лад, то я прямо не нахожу выражения для того, чтобы высказать свои опасения <…> Войны, ужасные войны! <…> И я вижу Неву, обильно пенящуюся кровью».
А через полвека (в 1863 году) другой известный француз, историк Жюль Мишле писал о будущем России не менее пессимистически; «Россия в самой своей природе, в подлинной сути своей есть — сама ложь». И далее Мишле пишет с отвращением (но, надо признать, провиденциально!): «Одно слово объясняет все, и в нем содержится вся Россия. Русская жизнь — это коммунизм». Беспокоились на эту тему и русские писатели (Достоевский, Лесков и др.). Даже И. Тургенев писал: «Да, наш народ спит <…> Но мне сдается, если что его разбудит — это будет не то, что мы думаем» (И. Тургенев. «Новь», 1876).
В Пензе на вокзальной площади какого-то проезжавшего через Пензу капитана самосудом убили за то, что он не снял еще погоны. И разнаготив убитого, с гиком и хохотом волокут большое белое тело по снегу Московской улицы — то вверх, то вниз. А какой-то пьяный остервенелый солдат орет: «Теперь наша власть! Народная!» Нотариуса Грушецкого сожгли в его имении живым, не позволили выбежать из горящего дома. Помещика Керенского уезда Скрипкина убили в его усадьбе и затолкали его голый труп «для потехи» в бочку с кислой капустой. И все это с хохотом — «теперь наша власть! Народная!».
