Когда солдатики тащили злосчастные бачки, Саня спросил прапорщика:
— Товарищ прапорщик! Как же эту капусту есть, вы же прямо в сапогах в бочку залезали?
— Ничего, сынки, сожрёте. Всё равно капуста такая переквашенная, что её, чтобы есть, ещё надо целый час промывать под проточной водой. Так что будет она стерильная, что твой бинт, а ещё зальют её постным маслицем, да с лучком прошлогодним. Объедение, да и только. Ну, стошнит один раз, а потом с голодухи пойдёт она как по маслу! Ещё добавки просить будете. Всем понятно? Не слышу?
— Так точно! — буркнули все хором и молча поплелись в сторону кухни.
Дальше было интереснее. День был воскресный, и в этот день варили кофе с молоком. Повар вскрыл металлические банки со сгущенным молоком, обмазанные сверху густой технической смазкой типа солидола, чтобы не ржавели от длительного хранения в сырых помещениях склада. После этого банки вместе с приклеенными к ним этикетками перекочевали в большой электрический котёл, где были залиты водой и доведены до кипения. Потом повар долго мешал их большим деревянным веслом. Когда эта процедура была закончена, пустые, чисто вымытые банки из-под сгущенки и бумажные этикетки от них были выловлены из котла ситом на длинной деревянной ручке. Затем в котел засыпали «ароматный кофе». На пачке, из которой насыпался кофе, Саня прочитал:
— Кофейный овсяный напиток «Кубань».
Причём слово «овсяный» было написано очень мелким шрифтом, вероятно, чтобы не расстраивать читающих этикетку любителей этого экзотического напитка.
Переваривая в голове всё увиденное утром, во время наступившего обеда Белозёров честно пытался запихнуть в себя недоваренные макароны, но они ни в какую не хотели жить в Санином организме. После этого наряда на кухню Белозёров не ел три дня. Только немного хлеба. Потом, конечно, голод, который не тётка, взял своё, и Белозёровский организм со словами: «Спасибо, товарищ Сталин, за наше счастливое детство!» стал принимать в себя всё, даже недоваренные гвозди и мелко нарезанные солдатские ремни. А за поговорку «Пусть эту кашу медведь ест. У него желудок кожаный» можно было и в морду получить. Ишь ты, медведь, самим каши мало!
Есть хотелось всегда, и ребята втихомолку воровали со столов недоеденный хлеб и прятали его по карманам, чтобы съесть после отбоя в кровати или запершись в кабинке туалета. Продолжалось это недолго, кого-то поймали за этим занятием и дали команду зашить наглухо все карманы на одежде.
