Помня «уроки прошлого», Белозёров не давал команды своим подчинённым, чтобы они зашивали карманы. Он просто останавливал взвод возле входа в казарму и заставлял добровольно предъявить всё содержимое карманов на досмотр. Съестное разрешалось съесть на месте, только после этого все заходили в помещение казармы. Иначе было нельзя, могли одолеть тараканы, а также мышки, крыски и другие «забавные животные», которые в изобилии водились на местном свинарнике…
— Да! Капустки бы сейчас прошлогодней, с душком и засохшим хлебушком, да с машинным маслицем! — помечтал Белозёров и, сунув руку в карман шинели, извлёк оттуда небольшую хлебную корочку, припрятанную им ещё в обед. Поднеся её к носу, он глубоко втянул ноздрями воздух. От хлебного запаха закружилась голова, и Саня, чтобы не упасть, сел на корточки, прислонившись спиной к холодной каменной стене.
— Нельзя, — сказал он себе, — это Серому, скоро придёт мой маленький наглый брат. Сейчас его время наступает. — Саня посмотрел на часы.
С маленьким братом он познакомился в свой первый день пребывания на гауптвахте. Ближе к ночи в углу камеры возле табурета что-то зашуршало, и в полоску света на самую середину камеры вышел… небольшой серый мышонок. Нисколько не боясь, он с любопытством уставился на «сидельца», как бы вопрошая: «А ты кто такой? И чего здесь делаешь? Это моя территория». Белозёров замер, чтобы его не спугнуть. Так они и просидели минут десять. Потом мышонок, совсем осмелев, начал бегать по камере и подбирать мелкие крошки от хлеба, упавшие во время еды на пол. Побегав ещё минут десять, он подбежал к своей норе, обернулся на прощание и, как бы спрашивая: «Точно больше ничего нет?», блеснул чёрными глазками на хитрой усатой мордочке и скрылся в темноте.
На другой день Саня заначил небольшой кусочек хлеба, и вечером с мышонком они уже были друзья, «проболтав» часа полтора. Сегодня он решил попробовать покормить мышонка с руки и тихо сидел на корточках в ожидании прихода своего маленького друга.
— Да. Я-то выйду отсюда через день, а ты, брат, будешь сидеть в этой тюрьме до самого дембеля. Бедолага. Правда, где родился там и родина. Не всем же на Багамах жить, — бормотал Белозёров, прикрыв глаза и сунув замёрзший нос в воротник шинели.
— Ничего, хвостатый, мы их всех переживём и будем с тобой знаменитые на весь мир. Не веришь? — Саня наклонился и заглянул в тёмную нору. — Мне ребята рассказывали, что в Корзуново — есть такое место, где лётчики базируются, — служил первый в мире космонавт Юрий Алексеевич Гагарин. Спросишь: «Ну и что?» А то. Он тоже был, оказывается, не самый примерный в мире солдат. И тоже неоднократно сидел на местной гауптвахте. Вот так. Там даже в камере, где он сидел, была надпись: «Здесь сидел Гагарин». Надпись, конечно, закрасили, а после того как Гагарин полетел в космос, не поверишь, восстановили. И теперь в эту камеру сажают только по большому блату, ну, чтобы тебе было понятно, по знакомству И только отличников боевой и политической подготовки. Вот так, брат! А поскольку я отличник боевой и политической подготовки, то я обязательно полечу в космос. Ну и, естественно, возьму тебя или кого-то из твоих родственников. Ты только им всё расскажи, что я тебе говорил. А сейчас давай оставим в этой камере надпись: «Здесь был Саня».
