— Ну Жан, ну и чертяка! Археолог до мозга костей! Да кто вообще говорит про земные месяцы? Оставь ненадолго свою Землю на страницах старых книженций. Мы на Теллусе, черт возьми, а не на Земле!
— Если кто из нас и несет вздор, старина, то это ты, а не я. В отрыве от своего земного критерия, те месяцы, которые у нас тут в ходу, не имеют никакого значения. Год, о котором ты говоришь, не имеет ничего общего с тем временем, за которое Теллус оборачивается вокруг Гелиоса!
— Разумеется. Три теллусийских года равны примерно четырем земным. Это, Господин Археолог, знает даже простой помощник капитана корабля. Но к чему нам все это? Главное — иметь какую-то единицу времени. Что там она собой представляет, никого уже не интересует. То же самое можно сказать и о метре — так ли уж важно, что это примерно одна десяти миллионная часть четверти земного меридиана, если это никто и никто не сможет проверить? Но у нас настолько окостеневшая система обучения, что во всех школах Союза в головы детям и по сей день вдалбливают эти глупости!
Поль немало меня забавлял, когда злился. Какая сила раздражения! Можно было бы поклясться, что он во все это верит. И однако он точно с таким же жаром поддержал бы и прямо противоположную мысль исключительно ради удовольствия поспорить со мной. Но, наверное, заметив едкую улыбку на моем лице, он, вероятно, осознал всю тщетность своих усилий и резко прекратил все эти разглагольствования, так и оставшись стоять с открытым ртом.
— Что ты на меня так смотришь, идиот несчастный? Нравится смотреть, как я тут распинаюсь перед тобой, археологом недоделанным?
— Как вижу, господа, даже возвращение в родные пенаты не уменьшило вашего воинственного пыла.
Никогда не упускавший случая подколоть, на мостике появился капитан. Я не видел, как он подошел. Но в пылу дискуссии…
— Доброе утро, капитан. Ваш присутствующий здесь старший помощник только что пытался мне доказать, что моряки в целом, и он в частности, не столь невежественны, как можно было бы предположить.
— Задача довольно-таки трудная, мой дорогой Бурна, хотя и похвальная, так что я могу его с этим лишь поздравить. Но сейчас, если позволите, нас ждет куда более срочная работа, так как мы уже входим в порт, как вы сами можете убедиться. Вы только взгляните-ка на наш добрый старый «Сюркуф» — да он же весь расцвечен флагами! Не иначе, как ради нас постарались!
— Несмотря на всю значимость для Теллуса «Любознательного» и его экипажа, я все же скорее поверю, капитан, что «Сюркуф» отмечает 14 июля. Но мсье Делькруа сейчас, вероятно, заклеймит столь архаичное поведение, каким, по его мнению, безусловно, является празднование Дня взятия Бастилии, как носящее исключительно земной характер.
