В конце недели Катя уехала.
На плохо очищенном от снега перроне царила обычная перед скорым отправлением поезда суматоха. Люди торопливо досказывали друг другу то, что не успели сказать раньше, обнимались, целовались, смеялись, плакали. Запоздавшие пассажиры бестолково метались из стороны в сторону, отыскивая свои вагоны. Закончив погрузку багажа, женщины, заменившие ушедших на фронт грузчиков, двигали пустую, звонко грохочущую на буграх железную тележку. И словно задавая беспокойный темп всей вытянувшейся вдоль состава пестрой, говорливой толпе, натужно пыхтел паровоз.
Катя присела на корточки перед дочкой.
— Не капризничай, Варенька. Хорошо?
Ловкими, привычными движениями она поправила шапочку на ее головке, плотнее стянула концы теплого шарфика, поддерживающего поднятый воротник пальто, проверила, надежно ли застегнуты пуговицы. При этом взгляд матери не отрывался от порозовевшего на морозе личика девочки.
— Слушайся бабушку, — сказала она. — Я скоро приеду за тобой…
Ульяна Гавриловна поглядела в сторону паровоза и забеспокоилась:
— Иди, Катюша, поезд тронется.
— До свиданья, доченька. — Катя последний раз поцеловала Вареньку и затем обняла мать. — Как только устроюсь, я тут же напишу.
— Бог с тобой, — прошептала Ульяна Гавриловна и подняла внучку на руки. — Ну, мы пойдем. Холодно, не простыла бы.
Сжав у губ носовой платок и силясь не разрыдаться, Катя взволнованно провожала их взглядом. Ей хотелось, чтобы они остановились и оглянулись, она даже крикнула им, но голос ее потонул в общем гаме.
— Гражданочка, отправляемся, — негромко напомнила проводница.
Катя взяла чемодан и поспешно поднялась в вагон.
Задержавшись в дверях, она быстро отыскала взглядом мерно покачивающуюся сизоватую дочкину шапочку и, пока она не скрылась за углом вокзала, неотрывно глядела на нее.
«Первый раз расстаемся с Варенькой, — с горечью думала она. — Хорошо хоть ненадолго…»
С внучкой на руках Ульяна Гавриловна вышла на заснеженную привокзальную площадь, пересекла ее и остановилась у скверика, беспорядочно заваленного сугробами, среди которых петляла узкая, плотно утоптанная тропинка.
— Нам надо хлебушка купить, — вспомнила Ульяна Гавриловна и улыбнулась Вареньке: — Пойдем?
Но внучка не ответила. Казалось, она даже не слышала обращенных к ней слов. Широко открыв глаза, девочка беспокойно смотрела на серую громаду вокзала, за высокими стенами которого осталась ее мама.
