Если стихла въ часъ полночи
Шумной жизни суета,
Если всѣ закрылись очи
И сомкнулись всѣ уста,
Если міръ усталый тонетъ
Въ непробудномъ крѣпкомъ снѣ
И никто, никто не стонетъ
И не плачетъ въ тишинѣ,
Словно отзвукъ безымянный
Заколдованной страны.
Вдругъ польется голосъ странный
Изъ неясной глубины.
Но никто ему не внемлетъ,
И, закутавшись во тьму,
Вся природа сладко дремлетъ,
Недоступная ему:
— «Въ тишинѣ ночныхъ томленій
Я возникъ изъ влаги слезъ
И взволнованныхъ стремленій
Въ край волшебныхъ, свѣтлыхъ грезъ.
Изъ страдальческаго зова,
И сердечной теплоты,
Изъ молитвеннаго слова,
И пророческой мечты.
Я живу въ струѣ эфирной
И въ вечерней кроткой мглѣ,
И со вздохомъ ночи мирной
Пролетаю по землѣ.
Въ хороводѣ свѣтлорунномъ
Быстролетныхъ облаковъ
На лучѣ прозрачномъ, лунномъ
Я плыву съ толпою сновъ.
Но во тьмѣ глухой, унылой,
Пролетая безъ слѣда,
Я владѣю чудной силой,
Торжествующей всегда.
Гдѣ дохну я, тамъ повѣетъ
Благодатное тепло,
И угрюмый мракъ рѣдѣетъ,
Гдѣ взмахнетъ мое крыло.
Я взгляну: и тучъ громады
Вдругъ растаютъ въ небесахъ,
И бѣгутъ ночные гады,
Ощутивъ невольный страхъ.
Гдѣ пройдетъ моя дорога,
Тамъ стихаетъ наконецъ
Безпокойная тревога
Человѣческихъ сердецъ.
Тамъ стихаетъ униженья
И вражды нѣмая дрожь,
Скорбный ропотъ пораженья
И поддѣльной ласки ложь.
Тамъ нежданный лучъ привѣта
Согрѣваетъ грудь бойца
И внезапный проблескъ свѣта
Осѣняетъ мудреца.
И призывной пѣсни звуки
Льются слаще и вольнѣй,
Руки жмутъ родныя руки,
Льнутъ уста къ устамъ смѣлѣй.
Такъ надъ міромъ въ край изъ края
Пролегла моя стезя,
Я ношусь, ношусь мелькая,
Я плыву, плыву скользя.
Подавая всѣмъ забвенье,
Усыпляя пылъ страстей,
Утѣшая на мгновенье
Жизни страждущихъ дѣтей».
