Кто гніетъ одиноко въ грязи,
Онъ счастливѣе насъ, онъ не знаетъ тревогъ
Нашей долгой воздушной стези.
О, пробьетъ ли для насъ, совершившихъ свой кругъ,
Ужъ давно призываемый часъ?
Разнесетъ ли насъ вихрь и развѣетъ вокругъ
И слѣда не оставитъ отъ насъ?
Иль дыханье зимы успокоитъ навѣкъ,
Охладитъ наше сердце совсѣмъ,
И пушистый, сіяющій, дѣвственный снѣгъ
Наши трупы прикроетъ затѣмъ?
И, быть можетъ, полгода проспавъ безъ заботъ
Подъ защитой его пелены,
Изъ поблекшихъ листовъ хоть одинъ оживетъ
Съ наступленьемъ веселой весны.
Но въ застывшее сердце ликующихъ силъ
Не вернетъ дуновенье ея,
И въ пустыню изсякшихъ и мертвенныхъ жилъ
Не вольется живая струя.
И нигдѣ поколѣнія павшаго сынъ
Не отыщетъ пріюта себѣ,
И зеленыя дѣти цвѣтущихъ вершинъ
Не отвѣтятъ скитальца мольбѣ.
Пролетайте жъ, кружась, безъ слѣда, безъ конца!
Намъ въ пути отдыхать не дано.
Наша грудь холодна, словно грудь мертвеца,
Наше сердце угасло давно…
