Говорят, что перед смертью проносится вся жизнь. Но в то мгновенье Сергей лишь успел подумать: «Как же все это глупо…»
Никто и никогда не узнал, о чем подумал тогда Костя Шухарев, всегда особенно жестоко задиравший молодых бойцов и являвшийся головной болью офицеров отряда. В последний миг он молниеносно протянул руку под скамью и сунул гранату под свое тело.
Вспышки Сергей не видел. Тело тряхнуло, в ушах зазвенело, голова ударилась о стенку «восьмидесятого» БТРа. Птица в кровь разбил затылок и потерял сознание.
Маломощная ргдэшка, дающая разлет осколков не более двадцати пяти метров (преимущественно вверх), в узком пространстве БТРа сработала как Ф-1. Сергея спасло лишь то, что открытые люки вывели часть ударной волны наружу. Чудом не произошла детонация боеприпасов, и Сокольских отделался контузией. И после госпиталя его оставили дослуживать положенный срок. Но с тех пор он не менее раза в год ставил свечи в Божьем храме. За себя и за упокой души Шухера. Того не спас бронежилет. Руки, ноги и шея превратились в дырявое месиво. Лишь лицо осталось совсем нетронутым, не считая маленькой дырочки у виска, куда вошел один из многочисленных осколков.
Через несколько дней, вслед за похоронкой, посмертно награжденный орденом Мужества, Константин Шухарев уехал в цинковом гробу на свою малую родину, в Малоярославец.
* * *
– Вы это видите, профессор?!
– Да не орите так мне в ухо, Марк Витальевич! – Ямпольский отстранился от Кобзаря. – Я все вижу, слава богу, не ослеп еще. И поэтому сильно сомневаюсь в исправности приборов.
– Приборы исправны. – Вербицкий меланхолично свернул провод в бухту. – Я трижды это перепроверил. Так что виноваты не они. Проблема либо в физических законах, либо в собственном сознании.
– Мы не могли сойти с ума все разом. – Волков с сомнением смотрел на зашкаливающие значения индикаторов аппаратуры.
– Ну почему же? – парировал Вербицкий. – Такое запросто может быть, стань мы жертвой применения какого-либо химического или психотропного оружия. Но вот то, что при этом мы наблюдаем одинаковые для всех галлюцинации, действительно очень сомнительно.
Группа профессора Ямпольского, заночевавшая в густом ельнике, проснулась от тревожного писка приборов научно-полевого комплекса. По всему выходило, что сейчас где-то в Припяти разверзался ад. Не буквальный, конечно, а невидимый человеческому взору, отображаемый лишь на дисплеях чуткой аппаратуры. Однако не менее реальный.
