Но, кроме того, есть у нас и некий особый «магнетизм», некая необъяснимая притягательность. Генрих как-то назвал это свойство «некрообаянием». Очень похоже. Во всяком случае, мы чем-то притягиваем к себе людей — как притягивают хищники своей смертельно опасной грациозностью. Причем внешняя красота тут особого значения не имеет — это какое-то внутреннее свойство, которое мы приобретаем… умирая! Действительно, «некрообаяние» — хоть сдохни, лучше не скажешь!
Так что за последнее время у меня появилось множество новых друзей и знакомых, и я стал желанным гостем во многих компаниях. В одной из таких компаний совсем еще молодых людей, которым льстило общение со мной — столь взрослым и загадочным! — я и познакомился с Ней.
Это случилось совсем недавно — каких-то два месяца назад; по нашим (да и по людским) меркам — пустяки. А мне уже кажется, что мы знаем друг друга целую вечность, как ни банально это звучит.
Ты — невинный ангел,
Ангел поднебесья;
В этой жизни странной
Ты не моя!
За тобой тень зверя —
Вы повсюду вместе;
А теперь поверь мне —
Зверь этот — я!
Группа «Ария», «Зверь»
Ее я увидел сразу: разметанное облако рыжих волос, таких пушистых, что мне тут же захотелось зарыться в них лицом; загадочные зеленые глаза, большие, чуть раскосые; нежный атлас губ. Одета Она была, как одевались, кажется, в позапрошлом веке: атласное платье со шнуровкой — и в то же время вызывающее декольте, наполовину открывающее небольшую тугую грудь. Она напоминала очаровательно невинного и одновременно неуловимо порочного эльфа… Эльфийку? Эльфицу? Нимфу? Нимфетку?.. Не важно!
Блики свечей, негромкая музыка, шепот из темноты — все это было романтично и пошло, но сейчас я не видел ничего, кроме Ее приближающегося лица и этих огромных зеленых глаз, в которых отражалась, казалось, вся комната. Вся, кроме меня.
— Тебя можно пригласить на танец?
Малахитовый бархат, переливы золотых блесток — таким был для меня Ее голос.
Я не удержался, взглянул на Нее изнутри.
Серебристые сполохи — и за ними трепещет, бьется, складывая и раскрывая крылья, пурпурный мотылек.
Я смотрел, смотрел — и не мог оторваться.
— Конечно! — с опозданием улыбнулся я — и с трудом убрал клыки. Между прочим, Она первая в этой компании сразу назвала меня на «ты».
— Ты не знаешь, что это за песня? Мне она так нравится… — упругий стан под рукой, я прижимаю Ее к себе, и Она поддается, игриво улыбнувшись.
— «Metallica». «Nothing Else Matters», — не упускаю я случая блеснуть эрудицией. Тем более что эта песня — одна и из моих любимых, в черно-багровых тонах.
