— Обитель демонов, — пробормотал Яр Али.
— Храм Ваала! — воскликнул Стив. — Идем. Я боялся, что песок засыпал все храмы и дворцы. Нам пришлось бы копать, чтобы найти драгоценный камень.
— Что толку, что они не засыпаны. Мы туг погибнем.
— Я тоже так думаю. — Стив открутил крышку фляги. — Напьемся в последний раз. По крайней мере, арабы не придут сюда за нами. Они так суеверны, что никогда не посмеют даже приблизиться к стенам. Напьемся и умрем, как я предполагаю, но сначала найдем драгоценный камень. Я хочу держать его в руке, когда буду умирать. Может, через несколько сот лет какой-нибудь счастливый авантюрист найдет наши скелеты… и Пламя. Его здоровье, кем бы он ни был!
С этой мрачной шуткой Стив осушил флягу до дна. Яр Али поступил так же. Они разыграли свою последнюю карту, все остальное зависело от аллаха.
Они пошли по широкой аллее. Афганец, хотя и не знал страха ни перед каким врагом, если это был человек, нервно поглядывал по сторонам. Подсознательно он ожидал появления страшной рогатой морды, выглядывающей из-за колонны. Стив также ощущал пронзительную древность этого места. Он почти знал, что через минуту из преданных забвению улиц выкатятся и атакуют их островерхие боевые колесницы или раздастся грозный рев труб. «Тишина в вымершем городе, — подумал он, — во много раз более глубока, чем тишина открытой пустыни».
Они подошли к порталу большого храма. С обеих сторон широкого входа возносились ряды огромных колонн. Ноги вязли в глубоком, по щиколотку, слое песка. Кое-где со стен свисали массивные остроконечные брусья, когда-то опоясывавшие большие дверные рамы. Но полированное дерево сгнило много столетий назад.
Они вошли в гигантский холл. Лес колонн поддерживал его исчезающий в полумраке свод. Это строение должно было вызывать страх своей громадностью и спирающим дыхание великолепием — словно какие-то угрюмые гиганты вознесли сей храм для местопребывания своих жутких богов.
Яр Али шел боязливо, как будто опасался разбудить спящие божества. Стив не был суеверен. Но он ощущал, что мрачное величие этого места все сильнее и сильнее пленяет его душу.
Никаких следов не было видно на запыленном полу — полстолетия минуло с тех пор, как смертельно напуганный и преследуемый демонами турецкий солдат пробежал через этот безмолвный зал. Нетрудно было понять, почему бедуины, суеверные дети пустыни, обходили стороной одержимый город — поскольку он действительно был одержим, если не призраками, то тенью давно минувшей славы.
