Седая нить | страница 56
У наших ног лежала на асфальте новёхонькая десятирублёвка.
Откуда? Как? Неужто волшебство?
Нет, это явь. Советская реальность.
Довлатов, с высоты своего роста, некоторое время с нескрываемым изумлением разглядывал эту реальность.
Потом задумчиво сказал:
– Дар небес.
– Похоже, – сказал я.
– Или дар судьбы, – предположил Довлатов.
– Очень может быть.
– А может, и то, и другое. В любом случае – дар.
– Это уж точно.
– Придётся поднять.
– Придётся.
Довлатов нагнулся и бережно поднял весело хрустнувшую в его руке десятку. Некоторое время задумчиво её рассматривал. Потом, шумно вздохнув, сказал:
– Придётся употребить по назначению.
– По прямому назначению, – уточнил я.
– Ну, не по кривому же.
– По истинному.
– Это верно.
– Без всяких околичностей.
– Именно так.
– А посему – вперёд!
Мы переглянулись – и решительно направились к ближайшему гастроному.
Куда же ещё идти двоим приятелям жарким питерским летом, как не в винный отдел?
Там на дарованную нам судьбой десятку приобрели мы восемь бутылок сухого вина.
В табачном киоске мы купили четыре пачки сигарет.
А в булочной – два батона белого хлеба.
Обременённые покупками, побрели мы с Сергеем куда глаза глядят.
А куда глядели наши глаза? Туда, где больше прохлады.
Проходными дворами и всякими неказистыми закоулками вышли мы к неведомому мне каналу. Может, и не канал это был, а речка. Да не всё ли равно? Важно, что это была вода. И она вроде не стояла на месте, а текла куда-то. Плескалась в гранит. Отражала небо. Лучилась изломанным светом. И легче нам рядышком с нею дышалось.
И вовсе не в сухом вине радость была, не в его изобилии, и не во вкусе его, кисловатом, с горчинкой, приятном, а совершенно, братцы мои, в другом.
В общении. Именно в нём.
Ну чем заменишь его? Ничем. Нет ему замены.
И мы понимали это. Чувствовали, быть может, что неизвестно ещё, выпадет ли в грядущем такая вот, как теперь, счастливая, да, наверное, конечно же, не иначе, счастливая, пусть и так, а скромнее – так просто хорошая, по-дружески, по-человечески, возможность – поговорить.
И мы, не спеша прихлёбывая прямо из бутылок сухое белое вино, поглядывая на белый свет, говорили и говорили.
Я рассказывал Сергею о себе, о своей родине, о друзьях, о знакомых, о СМОГе, о Москве, о многом другом.
Сергей рассказывал мне о своей службе в армии, о своих друзьях и знакомых, о Питере с его парадоксами, о своих приключениях, огорчениях и открытиях.
И так далее, и так далее.
Этого нынче не выразишь.