Дорога | страница 3
Никакого разговора о том, чтобы ночевать в этом селе, не было. Но Николай напористо наседал.
— Нет никакого резона ночью ехать. Со светом нас за десять верст видно, а без света куда мы поедем — до первой ямы? Вон ночи сейчас какие темные.
И подмигнул молодухе. Ночи были как раз светлые, лунные, но дела это не меняло. Вениамин и сам собирался остаться в селе, понимая, что сейчас они далеко не уедут, Лучше уж отдохнуть как следует, а завтра с утра пораньше двинуть.
— Вы не подскажете, у кого можно остановиться здесь? — невольно поддаваясь нажиму, спросил оперуполномоченный, выдерживая взгляд хозяйки и заранее догадываясь, что она ответит.
— Да хоть у нас, места хватит…
Сказала неспеша, после минутной паузы и, погасив влажный блеск опушенных густыми ресницами глаз, привалилась к калиточному столбу.
— Наде-е-жда, — раздался из дома скрипучий старушечий голос, — ты иде?
Молодая женщина с досадой посмотрела через плечо и, не отреагировав на зов, спросила, снова обращаясь к Свиридову:
— Вас сколько? Трое? Машину возле дома можно поставить.
— Не… нас много, — машинально трогая обросший за день щетиной подбородок, сказал Веня. — Но те в другом месте будут. Глядишь, и нам с ними придется, если помещения подходящего не найдем.
— Как хотите, — дернула она плечом.
— Председатель далеко живет? — Он решил переменить тему.
— Вон через три двора переулок, там с левой стороны дом с палисадом высоким. Найдете?
— Найдем, — невесть чему обрадовался Воробьев. Ну, ждите гостей, через часок подъедем.
Председателю было лет под пятьдесят. Худой, с морщинистым лицом и крестьянскими, узловатыми кистями рук, молча выслушал просьбу подыскать какое-нибудь помещение для сопровождаемых и, сходив в дом за пиджаком, втиснулся в кабину показывать дорогу.
На площади у церкви с разрушенным куполом он попросил остановиться и подвел Свиридова к амбарному строению, сложенному из толстенных бревен.
Арестованных заперли, навесив на дверь ржавый, устрашающих размеров замок.
— Значит, так, — сказал Вениамин, — ты, сержант, до часа стоишь, я — до четырех, а в четыре ты, Воробьев, меня сменишь.
— Пойдет! — заторопился Колька, донельзя обрадованный тем, что вся ночь в его распоряжении.
Свиридов полез в кабину, достал из вещмешка три банки «Щуки в томатном соусе» и буханку хлеба.
— Надо бы водички ведерко, а? — обратился он к председателю.
— Можно и молока, — сказал тот. — На приемном пункте вся тара молоком забита, неделю вывоза нет. Вот и попьете.