Дорога | страница 2
— Ты того… воды подлить бы надо, а то вон жарко как. Слышь, что ли?
— Можно, — неожиданно легко согласился подначальный. — За Верхней Плавицей пруд есть, там и зальем. Искупаться можно будет…
Но в Плавицу они попали нескоро. Сначала спустил левый задний скат, и водитель с Бельчиком, маленьким смешливым белорусом из конвойной роты, почти час ковырялись, меняя баллон, потом в спешке проскочили нужный поворот — пришлось возвращаться.
По длинной сельской улице гнали скот. Поднимая клубящуюся завесу пыли, коровы и овцы неспеша обтекали машину. Кругом стоял невообразимый гвалт — рев, блеяние, звон колокольцев, крики подзывавших скотину хозяек.
— Переждем, — отплевывая пыль, сказал Воробьев, — ни черта не видно — придавим какую буренку, шума не оберешься. Ты пить хочешь?
Не дожидаясь ответа, он начал вытягивать из-под руля свои длинные, невесть как умещающиеся в тесной кабине ноги, спрыгнул с подножки и направился к ближайшей калитке. Свиридов тоже выбрался наружу, забарабанил по железной двери кулаком.
— Бельчик, вылазь!
Выставив прикладом вперед винтовку, тот осторожно спустился по лесенке вниз.
— Куды приехали, товарищ командир?
— Верхняя Плавица. Давай перекурим.
— А мы, начальник? — подал голос из глубины кузова карманник Гусев, которого за фамилию и длинный нос звали просто «Гусь». — Давай выпускай, все зады отбили.
— Время не вышло. Надо распорядок соблюдать, — бросил Бельчик и старательно облизал языком махорочную самокрутку.
— У-у-у, бульбаш чертов, — разозлился длинноносый, но больше не приставал, потому что два часа назад, когда меняли баллон, Свиридов по очереди выпускал их всех.
— Во, водичка! — показал большой палец появившийся из калитки шофер. В другой руке он тащил ведро. — Колодезная, аж зубы ломит. Пейте.
Следом показалась крепко сбитая молодуха в коротком ситцевом платье. Щуря блестящие раскосые глаза на Веню, она усмехнулась.
— Можа, товарищ военный, молочка парного хотят испить! Щас корову доить буду, а то и холодное в погребе есть, которое утрешнее.
Покусывая пухлую, четко очерченную губу, женщина с откровенным любопытством разглядывала старшего конвоя, потом посмотрела на Бельчика и снова, повернувшись к Свиридову, спросила:
— Принесть молочка?
«Ох, ну и баба», — отворачиваясь, подумал Вениамин, а вслух сказал, стараясь не показать, что смутился:
— Лучше водички. Товарищ, вон, попил, нахвалиться не может, чем вы ее так подсластили?
— Сейчас не надо, — подхватил Воробьев, — вечерком молока попьем. Мы где машину на ночь поставим?