Под ударами моего сердца ребра сотрясались.
– Это происходит и со мной, – прошептала я.
– Правда?
– Правда.
Он глубоко вдохнул. Заговорил с дрожью в голосе:
– Давай будем просто встречаться. Вместе проводить время. Только не в школе. Где-нибудь подальше от этой мерзкой лаборатории. Давай, а?
Я рассмеялась. Снова почувствовала головокружение.
– Твой смех – знак согласия?
Я вздохнула. Ох, как отчаянно мне хотелось сказать: «Да, да, да!» Однако сказала я другое:
– Ну, может, время от времени… Только никаких предложений руки и сердца, договорились? А то у меня их уже целая коллекция.
– Ты еще и шутишь? – Оушен, судя по интонации, тоже смеялся. – Сердце мне разбиваешь – и шутишь? Ну ты сильна!
– Да, – вздохнула я.
Не знаю, что на меня нашло. Улыбка сама собой появилась.
– Подожди – ты сказала «да»? Ты согласна со мной встречаться?
– Согласна.
– Честно?
– Честно, – прошептала я. – Я согласна с тобой встречаться.
Меня трясло разом от нервного перевозбуждения, счастья и ужаса. Температура резко подскочила. Я была близка к обмороку.
– Оушен, уже поздно. Давай я тебе потом позвоню, ладно?
– Ладно.
– Тогда пока.
Мы прервали связь.
А я еще три дня провалялась в постели с температурой.
Хоть жар и отпустил уже в пятницу, мама не выпускала меня из дому до самого понедельника, несмотря на мои уверения, что со мной полный порядок, что никаких других симптомов болезни нет. Мама просто меня не слушала. Ей все казалось, симптомы вот-вот возникнут. Но ни признаков простуды, ни болей не появилось. Я могла пожаловаться только на жар в голове. Мозги словно плавились.
Оушен мне писал, но просветления мои были настолько кратки, что я ни разу не ответила. Как-нибудь, думала я, узнает же он, что я болею. Под «как-нибудь» я подразумевала «через Навида».
Навид пришел навестить меня в пятницу, после занятий. Сел на кровать, щелкнул по лбу.
– Перестань, – буркнула я и зарылась лицом в подушку.
– Твой парень тебя сегодня искал.
Я повернулась так резко, что шея хрустнула.
– Кто-кто меня искал?
– Ты отлично слышала.
– Он не мой парень.
Навид приподнял брови.
– Не знаю, что ты с ним сделала – с этим бедолагой, который не твой парень, – только он по уши в тебя влюблен.
– Не пори чушь.
Я снова стала искать спасения в подушке.
– Это не чушь.
Не оборачиваясь, я показала брату средний палец.
– Не хочешь – не верь, – произнес Навид. – Я подумал, ты должна знать. Человек волнуется. Ты бы ему звякнула, что ли.
Что-то новенькое. Я собиралась с мыслями, тянула время – поправляла подушку, буравила брата взглядом.
