На девятой поляне смотрит он — целый табун коней пасется.
«Который же из них богатырский конь? — подумал Эртэ-Берген. — Брошу-ка я свою узду в табун. На какую упадет она, ту лошадь и возьму».
Бросил он свою золотую узду и видит — упала узда на самого маленького, самого некрасивого жеребенка. Рассердился Эртэ-Берген:
— Такого ли коня мне надо! Что я буду с этим жеребенком делать?
А жеребенок подбежал к нему и говорит:
— Не сердись, хозяин, а сведи меня к молочному озеру с золотыми берегами. Выкупай меня там — увидишь, каким я конем стану.
Взял юноша узду в руки, повел жеребенка в чащу леса к молочному озеру с золотыми берегами.
Бросился жеребенок в озеро, нырнул три раза — и вышел на берег белоснежный конь. Грива — кольцами золотыми, из ноздрей пламя пышет, глаза искры мечут.
— Вот это по мне конь! — воскликнул Эртэ-Берген, вскочил на него, распростился с родителями и поехал, куда глаза глядят.
Ехал богатырь лето, ехал зиму. Ровно семь лет ехал.
На восьмой год спохватился: вспомнил, что семь лет ничего не ел. Стал он размышлять, где бы найти чего-нибудь поесть.
Смотрит — стоит перед ним скала. Идет из скалы дымок.
Ударил богатырь по скале плетью — расступилась она.
Видит Эртэ-Берген — сидит в пещере старуха и канту варит.
— Здорóво, бабушка. Дай мне поесть, — попросил богатырь.
— А откуда ты, сынок, взялся? — спрашивает старуха.
Рассказал ей богатырь о себе.
— Да ты, видно, и вправду богатырь, коли так, — говорит старуха. — Вот тебе богатырская еда. Покушай.
И ставит старуха на стол маленькую чашку. Засмеялся Эртэ-Берген:
— Что ты, бабушка! Да этого мне и на один зуб мало.
— А ты попробуй, сынок; скушай сначала, потом и говори.
Принялся богатырь кашу есть. Ел, ел, а все никак маленькую чашку до дна вычерпать не может. Только на третий день съел все, что было в чашке, и чашку вверх дном перевернул.
— Ну, спасибо, бабушка, накормила. Теперь во мне силы словно втрое прибавилось. Поеду я подвигов искать.
Распростился богатырь со старухой и отправился в путь.
Ехал он по лесу, ехал, ехал ровно семь лет и попал наконец в такое место, где солнце и месяц только половинками своими светили.
А лес и трава росли в том месте железные. Как ветер повеет, — шумят, звенят железные листья, звенит железная трава.
Стал Эртэ-Берген из этого железного леса выбираться, продираться сквозь железные кусты и ветви. И выбрался на поляну.
Стоит на этой поляне серая скала, а вокруг скалы одноглазый и однорогий скот бродит, щиплет железную траву.
