– А я и не подлизываюсь, папочка. Между прочим, в бутике «Пейн бразерс» получили двенадцать платьев от самого кутюрье Пату – они абсолютно эксклюзивные, а Пату сейчас в моде…
– Вот бабы… ну что вы выряжаетесь в платья этих диких, варварских расцветок? Вы же совершенно обезумели от этих бессовестных парижских интриганов, – проворчал Шон.
– Ты меня уморишь, папочка, – восторженно захихикала Сторма. – А вот отец Ирен разрешил ей купить такое платье, хотя этот мистер Лечарс – несчастный торгаш!
Шон заморгал, услышав, как отзываются о главе одного из самых больших торговых домов страны.
– Если Шарль Лечарс торгаш, тогда кто же я, скажи на милость? – с любопытством спросил он.
– А ты землевладелец, министр, подданный британской короны, генерал, герой… и самый клёвый мужчина в мире.
– Понятно, – не удержался он от смеха, – у меня есть общественное положение, которое надо поддерживать. Попроси мистера Пейна прислать мне счет.
Она еще раз исступленно обняла его и только теперь заметила карточку приглашения, которую он все еще держал в руке.
– Ой! – воскликнула она. – Приглашение!
– Не тебе, девочка моя, – предупредил он.
Но она уже выхватила карточку, прочитала на ней имя, и лицо ее вытянулось. Она вдруг как-то странно затихла.
– Ты хочешь послать его этому… этому продавцу.
Он снова нахмурился, настроение опять вдруг упало.
– Уже посылал, – ответил он. – Мне его вернули. Он уехал и адреса, куда переслать, не оставил.
– Тебя ждет генерал Сматс, хочет с тобой поговорить. – Сделав над собой усилие, она снова улыбнулась и потащила его к столу. – Пошли скорее.
– Это все очень серьезно, старина Шон. Они организованны, и я совершенно не сомневаюсь, что они идут на открытое противостояние, – говорил Ян Кристиан Сматс.
Отламывая кусочки печенья, он бросал их уткам. Птицы, громко крякая, бросались на угощение, дрались, хлопали крыльями по воде и, заглатывая печенье, трясли своими плоскими клювами.
– Сколько белых рабочих там собираются уволить? – спросил Шон.
– Две тысячи, это для начала, – ответил Сматс. – А в конечном счете – четыре. Хотят сделать это постепенно, тем более что черных надо еще обучать.
– Значит, две тысячи, – задумчиво повторил Шон.
Он сразу же представил жен и детей этих рабочих, их старых матерей – словом, всех, кто зависит от этих мужчин. Две тысячи кормильцев останутся без работы, попадут в беду.
– Кажется, вам это нравится так же мало, как и мне, – заметил Сматс.
Этот маленький человек обладал незаурядным умом и сразу прочитал его мысли; недаром противники называли его Хитрый Джанни, Умница Джанни.
